Рандом - [6]
Голос раздавался все ближе и ближе. Я нашел Борюсика и Головастика там же, где оставил пару дней назад. Там же, где они, походу, безвылазно сидели месяца три, если не больше. На диване, выставленном на вечную продажу, поджав ноги, храпел упитый в жопу Борюсик. Но Головастику, рассуждающему вслух с самим собой, было на это плевать. Бывший программист, рыхлый парень двадцати с лишним лет, чье белое лицо пробивали кусты словно наспех выросшей растительности, не сразу осознал мое присутствие. Его взгляд, блуждавший по пейзажу за окном, обильно политому дождем, наконец, сфокусировался на мне.
- О! Сусанин! - хрипло сказал Головастик. Он даже попытался подняться, вытянув для приветствия руку, но сопротивление воздуха, не пожелавшего принимать тучную субстанцию, отбросило его назад, в кресло.
- Привет, - не дожидаясь приглашения, я занял кресло напротив, обложенное мягкими подушками, прежде белоснежными, теперь видавшими виды. – Что пьем?
Все свободное пространство между стеллажами и мебелью заполняли пустые бутылки. Здесь было все: коллекционный коньяк гордо выпячивал трехтысячиевровые бока, белыми горлышками тянулись вверх бутылки из-под элитной водки, пузато обтягивали темное стекло этикетки виски. Шампанское и вино местная братия не жаловала, но и им нашлось место – плотными рядами пустые бутылки заняли оборону вдоль окна, как оберег от неведомой силы.
- На виски, смотрю, перешли, - устало сказал я, зацепившись взглядом за початую бутылку на столе.
- Да ну его, этот коньяк, - Головастик прицелился, сорвал со стола стакан с темным напитком, благородным янтарем плеснувшим в борта. – Чего ждешь? Наливай.
Волшебное слово вернуло к жизни Борюсика. Коротконогий, ширококостный мужчина сорока с лишним лет согласно хрюкнул и рывком сел. На испитом, заросшем седой щетиной лице вспыхнул неподдельный интерес.
- Кого я вижу! Амиго-сан! – со свистом пробилось из пересохшего горла. Так же, как его собутыльник, он сделал попытку подняться. И так же быстро был остановлен встречным потоком ветра, вернувшим его на диван. Он плюхнулся на сиденье, по дороге прихватив со стола заполненный наполовину стакан, умудрившись не пролить ни капли.
- Прям циркач ты, как я посмотрю, – усмехнулся я.
- Так ёптить, - удивился Борюсик и вылил содержимое стакана в рот.
Выудив из горы посуды, возвышавшейся тут же, на придвинутом к столику стеллаже, стакан, я плеснул себе на пару пальцев.
- И хули? – вежливо поинтересовался Борюсик, дождавшись, пока я поставлю на стол уже пустую тару.
- Какие новости? – поддержал товарища Головастик.
Мне нечего было ответить. Я сидел, прислушиваясь к себе. Алкоголь, горячим клеймом прожегший грудь, облегчения не принес. Завязанный в тугой узел комок нервов в который раз обсасывал виденье рыжей девочки, укрытой одеялами. Я снова налил себе и выпил, надеясь взять количеством.
- А хули, - усмехнулся Борюсик. Он с двух попыток одолел расстояние, отделяющее его от открытой банки с тушенкой, стоящей на столе. Поставил ее на колени, вколол одноразовую вилку в темно-серые внутренности.
- Судя по настроению, у тебя так и не получилось сплотить народ?
Я посмотрел на Головастика и медленно покачал головой. На первых порах я, движимый манией Мессии, пылал желанием собрать воедино весь оставшийся народ. Начинал я с радиостанции на Чапыгина, на коротких волнах сообщая о том, где и в какое время могут собраться все уцелевшие. В назначенный день кинозал в «Англетере» приютил шестнадцать человек. В отличие от меня желанием они не горели. Молча прослушали информацию и разошлись. Как на заседании какого-нибудь нового ЖСК. Не фига это не сбило с меня спесь! Я тратил дни и ночи, последовательно объезжая все улицы и вещал – вещал. Я брызгал слюной, заливая звукоприемник мегафона. В июле мой список пополнился. Теперь он насчитывал пятьдесят два человека. Кстати, Головастик и Борюсик также соизволили проявиться, найдя окошко в своем довольно плотном «рабочем» графике.
Кто они – уцелевшие? Разномастные, разнокалиберные. Разно-образованные и разно-воспитанные. Старушки, старички, тетки, мужики и почти дети. Мужчины примерно моего возраста от двадцати до сорока были представлены в количестве восьми экземпляров. Причем, Борюсик и Головастик входили в это число. Собрание и на сей раз не дало ничего. Ни им, ни мне. Один положительный исход виделся мне – нежелание людей объединять совместные усилия, изрядно притушил фитилек моего энтузиазма.
- А все почему? – В унисон моим мыслям отозвался Головастик. – Людей слишком многое связывает с домом. Остались близкие, за которыми как за больными требуется уход. Что ж тут плохого? Не все ж такие одиночки как мы с Борюсиком? У тебя же тоже осталась жена? Если мне не изменяет память.
В ответ я только вздохнул. Количество наконец-то перешло в качество. Меня отпустило.
- Так что, ты не кипишись, Сусанин. Султан к власти не рвется?
- Малость угомонился. Насколько я знаю, обосновался где-то на Гражданке. Вместе с Веркой.
- Ничего, Макс. Потерпи. Следующим летом в твоей пастве народу прибавится. Не все из шизиков переживут зиму. Таким образом, к тебе подтянуться те, кого держала любовь к близким…
Мир под лучами Гелиона – странный мир. Здесь последнее слово умирающего становится Истиной. Одному мать пожелала здоровья, добра, богатства. Другого отец послал в бесконечное скитание. А есть и такой, что обратил собственного сына в злобное чудовище и обрек его на вечную охоту за людьми.Мгновенно воплощаются в жизнь заклятия навсегда уходящих, только не дано им знать, чем отзовутся эти слова. С Истиной не спорят, но рок кружит предназначением и выводит неведомо куда. И совсем уж непредсказуема судьба Донаты: ведь мать бросила ее на съедение диким зверям…
Антиутопия. Рукотворный мир Андеграунда давно вышел из-под контроля, давно забил на своего творца. Он жил по своим законам. Более того, творил свои собственные. Экспериментируя с теми составляющими, которые сливались, сбрасывались, истекали из саркофагов, хранящихся глубоко под землей, подземный мир производил нечто новое. И это новое нуждалось — в зрителях? — вряд ли. Это нечто нуждалось в подопытных кроликах, на которых так удобно ставить эксперименты. А кто здесь, под землей, стал подопытным догадаться несложно.
Вторая книга дилогии. Он — кочевник. Тот, в ком дремлет природная сила выжженных Гелионом степей. Для него слово — всего лишь прелюдия к убийству. Она — его рабыня, в чьей душе обитают демоны. Однако судьбе угодно было сделать их рабами. В самом сердце Южного леса, где каждый шаг может стать последним, им предстоит борьба не только с загадочными Отверженными и с разбойниками — прежде всего им предстоит вступить в поединок друг с другом. Ежечасно, ежесекундно на собственном опыте проверяя старинную поговорку: тот, кто не гнется — быстрее ломается.
Здесь свой творец — Зона. И создала по образу и подобию своему. Кто сказал человека? Может, кровосос по образу и подобию. Или контролер. Пожалуй, Красавчик рискнул бы поставить именно на контролера. И будет каждому по вере его. И Красавчику по вере воздалось. И смерть досталась на славу. Мышеловка. Для мыши серой, чтоб много на себя не брала. Хлоп — и нет тебя. И никогда не было. Бросится ли кто-нибудь в Зону, чтобы спасти ему жизнь? Красавчик знал ответ на свой вопрос. И он ему не нравился.
Эта история началась под новый год на окраине небольшого южного городка, верить в неё или нет - дело ваше.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Кто был первым поэтом в истории человечества? В чём тайна улыбки Джоконды? Кто изображён в центре Сикстинской капеллы? Что означают слова «Коня! Коня! Всё царство за коня!»? Как Андрей Рублёв подписал «Троицу»? Что поёт «Лютнист» Караваджо?Ответы на эти и многие другие вопросы вы найдёте в книге Александра Шапиро «Загадки старых мастеров».
На месте Саши Хомутова хочет оказаться каждый: красивая девушка, любимая работа, шикарная квартира, верные друзья. Но знакомство с барменшей круто изменило его взгляды. Веселая аспирантка художественного университета, раскрашивает рутину жизнь и показывая вещи под другим углом. Крепкая дружба постепенно перерастает в нечто большее. Что же это счастливый билет или тернистый путь?
Принцесса Лиира сделала только первый шаг к своей цели. Но уже приобрела и друзей, и любовь, и покровительство богов. И врагов, которые пожелали всё это отобрать при помощи проклятия забвения. Это можно изменить. Но путь болезненен и труден. Но дорога короче, если идти друг другу навстречу.
История о двух людях, находящихся по разные стороны баррикад, наполненная тягучей нежностью и немного грустью.