Рандеву - [96]

Его рука на моем бедре.

— Девочка моя, ты даже представить себе не можешь, как я рад, что все это кончилось! До сих пор не могу смириться с мыслью, что у нас работала шайка преступников. Петер и его банда. Теперь рассказ Бетти предстает совсем в ином свете, да? И Брюно, и Мишель. Прежде всего Мишель. Такой приятный парень.

— Где… Где они сейчас?

Эрик вставляет ключи в замок зажигания.

— Мишель и Брюно?

Я киваю.

— Их уже допросили. Они сидели здесь, в том же участке, что и ты, а сегодня утром их перевели в тюрьму. Будут ждать суда там. Положение у них не очень…

— А когда суд?

Муж смотрит на меня, нахмурившись. Пожимает плечами и заводит машину.

— Процесс может длиться полгода или около того, — наконец отвечает он, глядя в боковое зеркало, и выезжает на улицу. — Все не так просто. Брюно обвиняют в применении насилия, жестоком обращении, хулиганстве, причинении ущерба и краже. Это будет стоить ему года или двух. А вот Мишель действительно попал в переплет. Ему вменяют то же, что и Брюно, плюс убийство. Гишар считает, что ему грозит длительное заключение.

Я не смотрю на Эрика, но его слова гремят в моей голове, как вагоны скорого поезда. И я попадаю под этот поезд.

Длительное заключение.

Я сглатываю слюну и прижимаю ладони к лицу.

— Возможно, найдутся смягчающие обстоятельства, — продолжает мой муж. — Петер ведь обманывал ребят. Оказалось, что он годами держал их на коротком поводке.

«Вольво» мчится по улицам. Я до сих пор не верю, что свободна, действительно свободна. Могу двигаться, могу выйти из машины, если захочу, пойти домой, включать и выключать свет. Читать детям. Смотреть телевизор. Гулять с Пиратом.

Мне больше не нужно бояться Петера Вандама. Все закончилось.

— А они его поэтому… То есть… Они узнали… Как они узнали, что Петер недоплачивает им деньги?

— Ты разве не в курсе?

Удивленно смотрю на него.

— Нет.

Эрик переключается на четвертую передачу. Холмы становятся выше, застройка реже.

— В пятницу вечером мне позвонил Мишель. Я не сказал об этом, когда ты вернулась домой. Помнишь, ты еще плохо себя чувствовала? Наверное, поэтому у тебя не складывается картинка. Он позвонил и спросил, заплатил ли я Петеру. Конечно, я подтвердил, что заплатил. Тогда он сказал, что Петер говорил парням, что у нас с тобой проблемы с деньгами.

— В пятницу вечером?

— Да. Мишель звонил минут за пятнадцать до того, как ты вернулась из магазина. Мне показалось, что он был в машине.

Мы почти дома. Шины шуршат по асфальту. На фоне зелени лесов и полей резко выделяется неправдоподобно синее небо. А еще рыжие коровы в тени деревьев.

Эрик внезапно меняет тему:

— Что они с тобой делали? О чем спрашивали?

— О моем кошельке. Не знаю почему, но они все время спрашивали о нем. Я… я не понимала.

У меня перехватывает дыхание. Больше не могу ничего сказать. Мне нужно услышать это от Эрика.

— Этот человек, следователь, — объясняет мой муж, — раз тридцать извинился за то, что позволил тебя арестовать и держать в участке. Они нашли твой кошелек рядом с телом Петера, и на кошельке была его кровь. Рядом с курткой Мишеля. Она тоже там лежала.

Я прижимаю руку к губам.

— Что?

— С отпечатками пальцев Мишеля, — продолжает Эрик. — Этот поганец на допросе признался, что в последний рабочий день украл твой кошелек, потому что у него не было денег. Украл твой кошелек! И еще осмелился звонить мне вечером! Уму непостижимо… Этот парень несколько месяцев находится у нас в доме, а потом вдруг вытворяет такое!

Я разрываюсь на части. Скорее всего, Мишель сунул мой кошелек в карман своей куртки. Я почти уверена, что кошелек выпал из моего кармана, когда я сидела на его кровати. Возможно, он побоялся, что я забуду его и дома придется оправдываться…

Закрываю глаза и вижу Брюно, который рычит от злости в машине. Мишеля, который спешит к Брюно и смотрит на меня. Он положил кошелек себе в карман и больше не думал об этом. В живот вонзается нож. Вкручивается глубже, рвет и режет меня на части, причиняя такую боль, сильнее которой не приходилось испытывать никогда.

Мишель освободил меня. Полностью.

Всю вину взял на себя.

Эпилог

Эрик и дети купаются в озере. На Изабелле цветные нарукавники с Микки Маусом, Бастиан лежит на ярко-красном надувном матрасе и крепко держится за края. Они визжат. Хохочут. Эрик в этом представлении изображает акулу. Он медленно подплывает к детям. Корчит при этом страшные гримасы, ныряет и выдергивает из-под сына матрас. Бастиан вопит от удовольствия.

— Пойдешь купаться? — кричит мне Эрик. — Вода замечательная!

Я качаю головой.

— Пойду принесу что-нибудь попить.

Разворачиваюсь и поднимаюсь наверх. На вершине останавливаюсь. Холмы раскинулись передо мной, словно волны в океане, голубые, серые и фиолетовые. Высоко в безоблачном небе пролетают самолеты. Ласточки кружат, резко снижаясь и взмывая вверх. Слышно, как стрекочут сверчки.

Я делаю глубокий вдох и обхватываю себя руками за плечи.

Вот и лето.

В прошлом году мы купили дом. Что мы собирались сделать? Сжечь за собой все мосты. Начать новую жизнь в чужой стране. Это укрепляет отношения. Поступок, воспеваемый в песнях.

Но в песне, в книге или в кино все красивее, чем на самом деле. Во сто крат красивее. Мы закрываем глаза на повседневную реальность и фотографируем самые интересные места, в которых удается побывать, и особенные моменты, переживаемые нами, старательно настраивая камеру. Потом мы показываем снимки друзьям и знакомым, вешаем их на стены, вставляем в альбомы и создаем свою собственную историю в красках, выборочно.