Рандеву - [70]

Не совпадают цвета, выражения лица, то, что сказано, интонация, место, расстояние, время и звуки.

Каждый свидетель уверенно защищает свои показания — подобно корове (если бы она могла давать показания).

— Что вчера рассказал Петер? — спросила я.

Парни ушли. Мы поужинали, дети уже лежали в постели.

Обычный день, такой же, как многие другие. Единственное отличие в том, что этот вопрос каждую минуту готов был сорваться с кончика моего языка с самого утра.

Мы почти весь день были вместе, но только сейчас, в десять часов вечера, получили возможность спокойно поговорить.

Эрик сидел рядом со мной в гостиной и что-то подсчитывал на калькуляторе.

— У Петера есть участок земли в лесу, три гектара. Несколько лет он пытался получить на него ЦУ и…

— ЦУ?

— Что-то вроде… В общем, разрешение на строительство. И сейчас смог его добиться. Участок можно застраивать, Петер планирует построить там двенадцать домиков — деревянные шале. Первые десять он сначала хочет сдавать в аренду, а потом продать как дачные иностранцам или парижанам.

— Почему сначала сдавать в аренду?

— Потому что при прямой продаже большая часть дохода уйдет на налоги. Со временем они уменьшаются. Если сначала сдавать домик в аренду, можно одним выстрелом убить двух зайцев: сразу получаешь доход, который почти не подлежит налогообложению, и при продаже заплатишь государству не так много. Петер рассматривает это строительство как пенсионное обеспечение. Постройка одного такого домика, по его расчетам, обойдется не больше, чем в двадцать тысяч, а возможно и меньше. Участок у него, повторяю, есть, чертежи готовы. Он мне все показал — и чертежи, и план местности, и расчеты. Выглядит просто отлично. Петер рассчитывает, что лет через десять каждый домик будет стоить около ста пятидесяти тысяч евро. Приличная прибыль, да? А до этого можно класть в карман доход от аренды. Таким образом, получается, что при продаже этих домиков вложения в строительство полностью окупятся.

— И что же ему нужно от тебя?

— Во-первых, он хотел бы записать часть дохода от аренды на нас с тобой. Не вижу в этом проблемы. Во-вторых, ему нужны деньги.

— Деньги?

— Да. Я тоже удивился. Мне казалось, Петер обеспеченный человек, но оказалось, что это не совсем так. Если судить о людях поверхностно, можно ошибиться. Хотя все-таки шикарный дом, отличная машина… Эта вечеринка, которая, думаю, обошлась ему недешево. Словом, он предложил мне войти в долю.

Я изо всех сил старалась сохранять спокойствие. Я не верила в то, что у Вандама нет денег. Тут какой-то подвох.

— Но… — начала я, — на Петера работают сорок человек. Он всегда говорит, что дел хватает. Как же он расплачивается с работниками и на что покупает технику и инструменты?

— Говорит, что берет себе только проценты от почасовой оплаты бригады. Страховка и налог на зарплату съедают много денег. То, что остается, он забирает себе, но это все. Он вкалывает вместе с парнями не от хорошей жизни. И кстати, Симона, возвращение вечером домой вовсе не означает конец рабочего дня.

Я начала нервничать. Эрик, казалось, этого не замечал.

— На мой взгляд, у Петера отличный план.

— Даже так?

— Да. В последнее время я очень многое узнал о строительстве, но это нельзя сравнить с тем, что знает Петер. У него опыт, техника, контакты с поставщиками, которые продают ему материалы дешевле, недорогая рабочая сила. То есть идея совместной работы, по-моему, не так уж плоха.

Наверное, Эрик все-таки заметил, что я обеспокоена, потому что быстро добавил:

— Нам не нужно думать об этом сейчас. Сначала мы закончим свой собственный ремонт, а там видно будет.

Между тем я была уверена, что он уже согласился. Все в его поведении говорило об этом. Я рассердилась. Рассердилась и вместе с тем испугалась.

Покачала головой:

— Эрик, я против. Я просто не хочу, чтобы у вас было совместное дело.

Он ласково погладил мою руку.

— Послушай, Симона. Это отличный план. Петер позаботится о людях — о рабочей силе, скажем так. У него есть земля, готовы чертежи, имеется разрешение на застройку. Нам придется всего лишь оплатить строительство, а в обмен на это мы получим половину доходов от аренды и через десять лет половину от продажи домиков. Речь идет о сумме от двадцати четырех до тридцати тысяч евро в год прибыли от аренды, а через десять лет мы будем ежегодно получать семьдесят пять тысяч или даже больше чистого дохода. Думаю, упустить такой шанс было бы глупо. Это большие деньги, Симона, на самом деле большие. Единственное, что мы должны сделать, — вложить в это дело примерно двести тысяч, чтобы началось строительство.

Он принял решение. На это указывало все — поведение Эрика, тон разговора. Я была в шоке. Как он мог решиться на такой важный, серьезный шаг, не посоветовавшись со мной?!

Внутри у меня все заледенело. Голос пропал. Я еле-еле проскрипела:

— Эрик, у нас нет такой суммы. Того, чем мы располагаем, не хватит. Придется занимать. И тогда у нас вообще не останется денег на жизнь. Даже на черный день ничего не будет. Одни долги.

Мне стоило большого труда не разреветься. Дыхание срывалось. Я дрожала. Это был кошмар, просто кошмар! Мой муж между тем оставался совершенно невозмутимым.