Рандеву на границе дождя - [42]

– Ага. Сколько поколений хамов воспитано на этих аксиомах, страшно представить, – хмыкнула Мила.

Он грустно улыбнулся.

– Я не истина в последней инстанции, – продолжала она тем же мягким тоном, – и если не считаю тебя великим ученым, это еще не значит, что я права. Очень возможно, что ты прекрасный заведующий, а Инга мегера и мстит тебе, потому что нет ярости страшнее и так далее. Но раз изменить мы ничего не можем, то злиться на нее и жалеть себя неконструктивно. А переосмыслить свою жизнь – конструктивно.

Мила купила целую торбу книг в кричащих обложках, и Руслан донес все это интеллектуальное богатство до ее дома. Она приглашала на чай, обещала, что Миша будет очень рад, но Руслан боялся своим мрачным настроением испортить уютный семейный вечер и отказался.

Полина так и не перезвонила, и, убеждая себя, что сходит с ума от беспокойства, Руслан снова набрал ее номер. На сей раз она откликнулась.

– Что ж ты не отзывалась, Полячонок?

– Я была занята, – сказала она холодно.

Пробормотав, что рад наконец услышать ее голос, Руслан отключился. Предложение можно сделать и завтра, а сейчас он пойдет домой, выпьет чай со своим несносным братцем и погрузится в ванну переосмысливать свою жизнь, как сказала Мила.

Последняя встреча с Христиной глубоко взволновала Макса. Сам визит прошел для него как в тумане, и только теперь стало всплывать в памяти, что он делал и что говорил.

Господи, какой идиот! Досада на себя была так сильна, что хотелось постучать кулаком по собственному лбу. Шел с единственной целью – вернуть девушке позитивный настрой, а вместо этого нес какую-то чушь… Уж сидел бы лучше дома!

Стоило ему увидеть Христину во дворе, как голова закружилась от желания обнять ее, прижаться губами к ее губам, почувствовать языком этот кривенький зуб, сводящий его с ума при каждой ее улыбке…

Он что-то говорил, даже, кажется, почти те самые слова, что придумал заранее, а сам представлял, как прикасается рукой к ее нежной шее, а потом ведет руку вниз и тихо, невесомо забирает ее грудь в свою ладонь. Потом были такие стыдные мысли, что пришлось украдкой ущипнуть себя за ногу, но это помогло лишь отчасти.

Если бы Христина не сказала, что ему пора идти, все кончилось бы тем, что он набросился бы на нее и поцеловал, но, прощаясь, Макс испытал странное чувство, что, совладав со своим плотским желанием, он перевел его в другую ипостась. Как сильно он хотел слиться с ее телом, так теперь страстно желал принести покой и радость ее душе, передать ей ту силу, которой, может быть, не обладал и сам.

Поэтому, вместо того, чтобы чинно проститься и уйти, пока еще владеет собой, Макс стал выкрикивать какие-то дикие банальности. Теперь ему было стыдно за это.

И в тысячу раз стыднее, что он по-прежнему изнемогал от страсти, думая о Христине.

Подобного не бывало с ним со времен первой школьной влюбленности.

Вдруг ее образ непрошено врывался в его мысли, как она стоит на окне или собирает ягоды с его ладони, и душа переживала момент короткого томительного счастья…

Макс всегда снобистски относился к общению в социальных сетях, считая, что там зависают граждане с психическими проблемами, а здоровый индивид лучше почитает книжку или пойдет в гости к настоящим живым людям, но теперь изменил свое мнение и решил зарегистрироваться там ради Христины.

Правда, когда он завел об этом речь за ужином, брат строго посмотрел на него и сказал: «Не вздумай!»

Почему? Руслан не объяснил.

Макс с грехом пополам создал свою страничку, нажал поиск друзей и задумался. Кто знает, хорошо ли с его стороны навязываться девушке? Что она подумает о нем?

Насколько он помнил в тумане своего желания, они раз и навсегда выяснили, что в качестве профессионального психотерапевта он Христине не подходит.

Просто друг? Но это каким же надо быть идиотом, чтобы набиваться женщине в «просто друзья»! Макс никогда не верил в дружбу между мужчиной и женщиной, если они не связаны браком или общей работой.

Может быть, история и литература подарила человечеству несколько прекрасных примеров чистой дружбы мужчины и женщины, но все, что он видел в жизни, всегда было сопряжено с перверзной психопатией.

В сущности, у него и мужчин-друзей было негусто…

Да он, черт возьми, не хотел дружить с Христиной! Не хотел этих дурацких переписочек, с нарочитым коверканием слов и бесконечными сердечками, от которых его тошнило, и даже умных рассуждений он тоже не хотел.

Душа и тело требовали одного – целоваться до одури, чтобы потом было тяжело шевелить губами, и чувствовать ее всю, как есть.

Макс отложил планшет. Интересно, где брат хранит свой запас виски?

Кажется, предстоит бессонная ночь и долгий разговор с самим собой.

Стараясь не шуметь, Макс посмотрел в кухонных шкафчиках, ничего не обнаружил и заварил себе чайку.

«Друг мой, – строго сказал он себе, вернувшись в комнату с огромной дымящейся чашкой, – друг мой, ты слишком много думаешь, как ты хочешь Христину и как она тебе нужна, но никогда не спрашиваешь, а нужен ли ты ей? Точнее говоря, что можешь ты ей дать? А ты ничего не можешь ей дать. Ты женатый человек, как бы ни хотелось тебе забыть это обстоятельство».