Ракетой на Луну - [8]

— Выдающийся ученый!

— Скажите на милость! Сорок секунд! Дальше!

— Он хочет лететь на Луну.

— Счастливой дороги!

— …И добьется своей цели!

— Вероятно, так же мало, как француз Буркен, который предпринял такую же попытку в 2.760 году, чтобы посмотреть собственными глазами на то, что так хорошо расписал в своем знаменитом романе Жюль-Верн! Вы знаете, что летательный аппарат упал с высоты 80 километров в Атлантический океан, и никаких следов его не было найдено!

— Я вижу, что вы на все смотрите под ложным углом зрения, Граахтен! То обстоятельство, что ваш спортивный корреспондент приносит вам новость, еще совершенно никому не известную, побуждает вас думать, что дело идет о рискованной спортивной затее. Если бы вам ту же новость сообщил ученый, вы совсем бы иначе взглянули на дело! Этот Иоганнес Баумгардт хорошо знает, чего хочет. Это тихий, серьезный человек, а в основе его предприятия лежит тщательно проработанная теория, — он желает заинтересовать этим планом наше правительство.

— Да откуда же, чорт побери, вы узнали эту самоновейшую новость?

— Я нечаянно подслушал ее. Вот, слушайте! Вчера 9, отправился к директору узамбаранитных заводов, чтобы переговорить с ним о большом состязании на узамбаранитных автомобилях. У него сидят гости. Я остаюсь в передней. Благодаря чьей-то небрежности на центральной телефонной станции, между бюро директора и приемной осталось соединение, и громко-говорящий телефон отчетливо передает мне весь разговор обоих собеседников! И если вы напечатаете эту новость в „Герольде“ то должны сделать это так, чтобы остались неизвестны и имена, и источник информации!

— Вы уже вчера это знали? Чорт побери, Ваньянса! Почему вы тотчас же не бросились сюда?

— Мне в этом помешала неотложная поездка в Иоганнесбург; но так как об этом никто решительно не знает, то новость сегодня так же нова, как вчера!

— Во всяком случае, штука занятная!

— Слава тебе, господи! Вы, наконец, оттаяли.

— Но скажите, что нужно этому Баумгарту на луне, если ему действительно удастся туда добраться, — во что я не верю?

— Он предпринимает эту опасную попытку в интересах человечества, — побудительной причиной возникновения его плана является надвигающееся оледенение. Но что общего имеет луна с оледенением и с земным человечеством? Не могу понять!

— Этот Баумгарт желает узнать на Луне, что можно сделать в нашем положении.

— Клянусь Чинчинчиндрой Калькуттским, на Луне нет людей, эта старая калоша давно мертва и околела, как охладевший гипсовый шар! У кого же хочет этот человек осведомляться?

— У лунных людей.

— Так он дурак! Там нет людей!

— Да погодите же, Граахтен! Он хочет позаимствоваться данными у вымерших лунных людей!

— Это еще запутаннее!

— Так как этот Баумгарт обладает обширными астрономическими познаниями и изучил весь план до мельчайших деталей, то нам, неспециалистам, невозможно судить о дельности или ошибочности его замысла, о уважаемый, шеф „Африканского Герольда“!

— В этом вы правы, Ваньянса, — и во всяком случае замысел не лишен смысла.

— Две минуты истекли, Граахтен!

— Постойте! Оставайтесь, — и спасибо вам за ваше сообщение! Но продолжайте! Что же рассчитывает этот немецкий ученый найти на Луне, которая все же вымерла много миллионов лет тому назад?

— Он придерживается того взгляда, что это близкое к Земле небесное тело некогда было населено созданиями, подобными нам, и что последние поколения лунных людей погибли благодаря оледенению их мира. Но так как за лунными людьми стоит гораздо более древняя культура, чем наша, то он предполагает, что обитатели нашего спутника принимали всевозможные меры к тому, чтобы продержаться подольше, несмотря на наступившие холода, пока не присоединились новые обстоятельства, и светило не превратилось навек в безмолвную могильную пустыню!

— И он хочет обратить этот опыт лунных людей на пользу земного человечества, если я правильно понял?!

— Именно так.

— Мысль не плохая, Ваньянса!

— Я тоже так думаю, Граахтен.

— Мне только непонятно, почему наши исполинские телескопы не открыли ни малейших следов человеческой деятельности и человеческого строительства на луне.

— Баумгарт и на этот счет высказал свои взгляды, но в самый разгар беседы в телефоне что-то вдруг застучало, и аппарат умолк! Повидимому, оплошность была замечена на телефонной станции, — во всяком случае, я больше не услышал ни слова! Я потихоньку убрался вон, чтобы тотчас же поделиться с вами этими интересными новостями.

— И правильно поступили: я вижу, вы годитесь не только для статей о спорте, и я этого не забуду!

Польщенный Ваньянса поклонился. Похвала из уст Бенджамина Граахтена была вещь довольно редкая; старый Марабу всячески избегал высказывать свое удовлетворение сотрудниками. От этого они облениваются, — уверял он.

— Вы уверены, что кроме вас и директора узамбаранитных заводов никто не слышал разговора?

В этом не может быть сомнения! Будем надеяться, что и директор будет молчать. В самом начале разговора я слышал, что посетитель просил его считать беседу конфиденциальной; он явился только для того, чтобы получить справки о возможности применения узамбаранита и новых летательных гранат, ибо это единственное средство, при помощи которого мог бы удастся полет на Луну.