Ракетный гром - [51]

Пришел Бородин.

— Чепе у нас, Степан Павлович. — загорячился Савчук, — да такое, что хоть криком кричи. Человека угробили... И кто? Лучший командир взвода! — показал он на Узлова.

Громов остановил Савчука.

— Спокойно, Петр Захарович. — сказал он. — Послушай, Степан Павлович, как все это произошло. Докладывайте, лейтенант.

Узлов поднялся:

— Как произошло, товарищ подполковник, вы знаете, я могу лишь повторить.

— Повторяйте, пусть послушают замполит и секретарь партбюро. Для этого и собрались.

Узлов коротко изложил суть дела, в заключение сказал:

— Виноват только я... Честно говорю, не знал, что рядовой Гросулов может так запаздывать. Раньше укладывался в норматив.

— В чем же тогда ваша вина? — спросил Бородин.

— В том, что... не надо было мне этого делать...

— А может быть, вы хотели, так сказать, щегольнуть перед Малко: вот, мол, я какой, а что ты, способностей своего оператора не знаешь! — Савчук посмотрел на Бородина и продолжал: — Отличиться, может быть, захотели?..

Узлов снял фуражку, вытер взмокший лоб.

— Отличиться? Как отличиться, товарищ майор? Вы что, думаете, я — карьерист?.. В таком случае, какой может быть разговор? Наказывайте как карьериста...

— Не горячись, не горячись, — поспешил Громов. — Нужно найти главную причину аварии.

— Товарищ подполковник, я же сказал: солдат растерялся, другой причины я не нахожу.

— Выходит, рядовой Гросулов виноват? — сказал Савчук, не глядя на Узлова.

— Вы слышали: я виноват! — ударил себя в грудь Узлов, — а не рядовой Гросулов: он выполнял мой приказ!

— Опять горячитесь, — заметил Громов. — Мне кажется, не только вы повинны. Может быть, наши специалисты не готовы, чтобы бороться за смежные профессии... Этот вопрос очень важный. Нас обязали доложить об этом в округ.

— Как это не готовы? — возразил Узлов. — То были готовы, теперь разучились? За один день разучились, сразу же, как только в моем взводе произошло чепе...

— Как вы считаете, Степан Павлович, — обратился Громов к Бородину, — разучились или не были готовы к взаимозаменяемости?

— Нет, не разучились, командир, люди у нас подготовленные.

— Вдруг не по силам рубим дерево? — усомнился Савчук. — И вот вам факт! — качнул головой в сторону Узлова.

Бородин вскочил:

— Сергей Петрович, вы тоже так считаете?

Громов не хотел продолжать спор в присутствии Узлова. Он сказал:

— Товарищ Узлов, вы еще не обедали? Сходите в столовую, потом отдохните. Успокойтесь немного. Там за дверью старший лейтенант Малко, пусть он через пять мииут зайдет.

— Вот это жизнь пошла! — воскликнул Савчук, когда Узлов скрылся за дверью. — Человек провинился, а ему: сходите пообедать, отдохните. Ах, какая жизнь, на курорт его послать!.. Слава вскружила голову. Зазнался! Что хочу, то и ворочу. Малко мне говорил, что рядовой Гросулов действительно слабый специалист. Но для Узлова это пустой звук. И я убежден, Узлов хотел принизить Михаила Савельевича. Безответственность, и только. Завтра приезжает инструктор политотдела, он будет проверять, как коммунисты выполняют соцобязательства.

— Пусть проверяет, — спокойно сказал Бородин.

— Узлов-то коммунист! — вновь загорячился Савчук, но Громов остановил его:

— Петр Захарович, торопиться надо не спеша. Ведь Узлов способный офицер, взвод его лучший в части...

— Был лучшим! — махнул рукой Савчук.

Громов пригласил Малко.

— Ну как, успокоились? — спросил он и вкратце рассказал, как встретил Малко в лесу и как тот чуть не сбил его с ног. — Напугались, что ли?

— Нет, товарищ подполковник, мне просто было обидно за Узлова. Знания у него отличные. Но любит, чтобы о нем шумели, так сказать, сладкие речи говорили. Портрет на Доске отличников, отстающим уроки дает! Герой, говорю. Димочка, а он улыбается. Говорит: «Смотри, Малко, как твой оператор запоет у моей установки. У меня все хорошо играют». — Малко замолчал, словно припоминая, что бы еще сказать.

Громов что-то записал на листке, спросил:

— Вы его предупреждали, что рядовой Гросулов может допустить ошибку? Это очень важно! Предупреждали?

— Я? Что-то говорил, но разве убедишь...

— Ничего, на партийном бюро убедим, — вставил Савчук.

Бородину, видимо, это не понравилось. Он поднялся и зашагал по кабинету.

— Что за тон. Петр Захарович? Нe знал, что вы такой эмоциональный человек. Коммунист попал в беду, а вы его казнить. Ну, хорошо, пусть бывший передовик. Но ведь дело не в вывеске, в существе. Кто такой Узлов? Опытный офицер, человек, который много сделал, чтобы новая техника покорилась нашим людям: солдатам, сержантам... Посмотрите на этого Узлова...

— Я смотрю на сегодняшнего Узлова, на коммуниста, который допустил чрезвычайное происшествие, — отпарировал Савчук. — И оправдывать этого Узлова партийная совесть не позволяет...

— Что такое! — вскипел Бородин. — Как вы сказали! Оправдывать! Кто его оправдывает?!

Опять разгорался спор. Громов дал знак Малко, чтобы тот вышел из кабинета, и сказал:

— Кого бы я отправил на курорт, так это прежде всего вас двоих. Как же вы при младшем офицере разговариваете? Неудобно, товарищи политработники.

— Шумели? — удивился Бородин. — Петр Захарович секиру показывает, а я ее не терплю. Ты же партийный руководитель! Да, да, Петр Захарович, я серьезно говорю...