Рагнарек. Истинная история ариев, асов и ванов - [42]

— Ты знаешь, что я могу приказать убить тебя? — грозно спросил Шифа сына-предателя.

— Знаю, отец, я заслужил это наказание, — покорно признал Лока. — Убей меня!

— Но ты ведь искал меня? Почему?

— Я хочу отомстить Аги-Одину. Отомстить за все: за обман, за пренебрежение, за издевательства надо мной и над моими сыновьями, твоими внуками, за убийство брата.

— Почему же ты не поднимешь против Одина своих подданных? Ты ведь теперь верховный вождь индов и эрана.

— Во-первых, далеко не все инды и эрана признают мою власть, а те, кто признают, скорее, подчиняются насилию со стороны асов, которых они считают моими друзьями. Если я призову их к восстанию, они мне не поверят.

— Да, именно такова ценность власти, полученной путем предательства своего народа.

— Не растравляй раны моей души, отец. Я был молод и глуп, когда мечтал об этой власти. Настоящая власть должна принадлежать таким, как ты.

— И каким был мой брат Йима? Не так ли?

— Еще раз прошу тебя, отец: убей меня сразу или не напоминай мне о том, что может довести меня до самоубийства!

— Хорошо. Забудем это. Вряд ли мы с тобой когда-нибудь будем друзьями, но я хочу стать другом своих внуков. Как я слышал, они растут богатырями и настоящими ариями, а не прихлебателями злобных асуров.

— Да, они многому научились у асов, но остались настоящими ариями. И я рад этому. Прими их, Великий, под свое высокое покровительство и оставь мне мою жалкую жизнь ради них.

— Да будет так! А теперь, поскольку ты славишься своим хитроумием, разъясни мне, каков твой план действий.

— Есть одно обстоятельство, на которое я хочу обратить твое внимание: даже объединенных сил всех ариев не хватит, чтобы победить асуров, если в битвах их будут поддерживать ваны. Нужно оторвать ванов от асуров. Для этого нужно вернуть к власти Ньёрда. И думаю, что ты сможешь поспособствовать этому своим искусством.

— Ты прав. Сломанную руку Нарады, из-за которой он потерял власть, можно было бы вылечить. Не понимаю, почему этого сразу же не сделала Сакка? Она ведь искусная врачевательница. Из-за того, что перелом не был обработан, как следует, кости Нарады срослись неправильно, и его рука не могла действовать.

— Нарушить священный долг врача Сакку подговорил Один. Однако неужели уже поздно, и застарелую травму Ньёрда нельзя исцелить?

— Успокойся. Все уже сделано. Я посетил Нараду в его доме на озере Нира и исцелил его. Для этого пришлось еще раз сломать его кости и сложить их на этот раз правильно. Скоро его рука будет так же сильна, как и прежде. Но он не хочет возвращаться к должности верховного вождя гандхарвов. Ему хорошо и на озере Нежности со своей «Сарасвати».

— Берусь уговорить его. К счастью, такие люди, как он, являются рабами своего общественного долга. Я расскажу ему, как Аги-Один хочет подчинить и погубить его народ. К тому же Ньёрд ненавидит Одина.

— Да, я знаю, что он ненавидит асов из-за навязанного ему брака с этой женщиной, которую он считает своей сестрой. Я говорил ему, что, скорее всего, Скади не его сестра, потому что Дева-Тьяци никогда и никого не зачинал на горе Вахан, а делали это мошенники-жрецы. Но он, понятно, не хотел мне верить.

— Ох уж эта Скади! Виданное ли это дело: по доброй воле жить среди тех, кто убил твоего отца! — при этих словах Локи Шифа чуть заметно хмыкнул, но промолчал.

— У меня есть собственный счетец к этой развратной бабе, — продолжал Локи, делая вид, что ничего не заметил. — Еще когда я был юнцом, она спала со мной, изменяя своему мужу. После смерти ее любовника Бальдра я решился, было, возобновить с ней отношения — исключительно из политических соображений. Я хотел через нее получить реальную власть над турсами, давно обещанную мне Одином, но так не переданную. В качестве ценного любовного подарка я предложил ей свою козу, которую лично приручил совсем недавно. И представь, что она мне сказала! «Приму ее от тебя лишь тогда, когда ты приведешь ее ко мне привязанной за твои…» — мне стыдно сказать, к чему она хотела видеть привязанной эту козу!

— И ты согласился на это?! — в глазах Шифы вспыхнули искорки едва сдерживаемого смеха.

— Да, но я думал, что это просто эротическая причуда, которым иногда подвержены женщины. Так сказать испытание силы моей любви. Разумеется, я принял все меры, чтобы со стороны не было видно, к чему привязана коза. Я держал ремень рукой так, чтобы не было видно, что его конец уходит под мантию. К тому же были уж сумерки, когда я подошел к ее дому, а в самой камянке так и вообще была тьма кромешная. Подхожу, вызываю ее вполголоса, она откликается и приглашает войти, зажигает одну лучинку — только ее лицо и видно. Я вхожу, и вдруг разом вспыхивают факелы — они тлеющие угли, оказывается, держали в глиняном горшке с отверстиями. Коза пугается и кидается вон. Я падаю, и все видят, к чему она была привязана. Там была вся асгардовская верхушка во главе с Одином. Как же они хохотали надо мной! Пришлось сделать хорошую мину при плохой игре — сказать, что так, мол, хотел развеселить Скади после смерти ее любимого Бальдра. Как я потом узнал, у Скади уже давно новый любовник — этот сумасшедший Хермод, который, якобы, ездил за Бальдром к моей дочери Хель на упряжке яков Слейпнир, которую я подарил Одину. Скади серьезно утверждает, что дух Бальдра вселился теперь в Хермода.