Радужные надежды - [18]

— А сколько тебе осталось учиться?

Посуда была вымыта. Рэндалл сполоснул раковину, пока Шэрон убирала последние тарелки в шкаф.

— Если бы не ребенок, я бы закончила уже в декабре. Но теперь придется позаниматься еще и весной.

— А кем ты станешь, когда закончишь?

Шэрон ехидно улыбнулась. Чувствовалось, что на этот вопрос ей очень приятно отвечать.

— Учителем музыки. На самом деле помимо флейты я занимаюсь еще и гитарой. Так что хотелось бы найти славное местечко и учить детей.

— А где? В частной школе?

— Не знаю пока. — Шэрон наморщила лоб, словно в раздумье. — Лучше бы в государственной. У нас в Испании традиционно самое плохое образование в бесплатных государственных школах, вот мне и хочется немного исправить положение.

— Но там, наверное, ты будешь совсем мало получать.

— Боюсь, что да. Возможно, мне даже придется куда-нибудь уехать в поисках работы.

— Уехать из Бланеса?

— Не хотелось бы, но что делать… Надо же как-то жить. И ребенка кормить.

Сварилась очередная порция кофе, и молодая женщина налила гостю чашечку и еще раз наполнила свою.

— Может быть, выйдем на улицу? Здесь все еще очень душно.

Со стола убрано, посуда помыта. Рэндалла теперь ничто не удерживало здесь… кроме собственного желания еще немного побыть с Шэрон.

— Ты, наверное, устала.

— Нет, со мной все в порядке. Но ты, конечно, можешь идти, если у тебя много дел.

Она предлагала решить самому. Бывшая жена и все подружки требовали, чтобы он делал то, что им нравится, и обижались, когда было по-другому.

— Ну хорошо. Давай попьем кофе на улице, а потом я отправлюсь домой.

Она улыбнулась, словно одержала маленькую победу над Рэндаллом. Ему это не понравилось. Надо быть осторожнее, это действительно сильная женщина, подумал он.

Хозяйка и ее гость расположились за тем же столиком, где ужинали. Огни Лорет-де-Мара мерцали вдалеке — там грохотала музыка на дискотеках и золотая молодежь проигрывала в казино немалые суммы денег. А здесь царили тишина и спокойствие, нарушаемое только плеском волн внизу.

Рэндалл нарушил затянувшееся молчание.

— Сегодня утром ты рано уехала. Отправилась к кому-то убираться?

Интересно, он специально следил за ней или случайно увидел, как она выезжала за ворота? Неважно, быстро сказала себе Шэрон. Все равно этот человек здесь ненадолго — всего лишь на несколько дней. И все же от мысли, что он может интересоваться ею, слегка кружилась голова.

— Я ездила в библиотеку. Надо было кое-какие материалы для исследования отыскать. А библиотека, естественно, там же, где колледж, в Барселоне.

— Хочешь сказать, — изумился ее собеседник, — что моталась в такую жарищу в Барселону и обратно? Это же Бог знает сколько миль! Целый час в одну сторону!

— Час по платному шоссе, а я пользуюсь муниципальными дорогами, поэтому получается дольше. Но мне ведь все равно приходится туда ездить на занятия.

Он хотел было спросить, почему же она не снимет комнатку в Барселоне, но понял, что вопрос излишен. И так ясно, что бедняга не может себе это позволить. Денег едва хватает на самое необходимое.

— Конечно, — подтвердила Шэрон, — ездить утомительно, а еще хуже в пробках стоять. Но жилье стоит очень дорого. Даже платные трассы мне не по карману. Там по пути довольно длинный тоннель, и проезд весьма недешев. А я, как и говорила, продавать этот дом не стану. Даже если придется отсюда уехать.

Рэндалла совсем не удивило, что она привязана к своему домику. Это все, что у нее есть в жизни. Домик на берегу моря и ребенок, который вскоре родится.

Черт возьми, что это я распереживался! — упрекнул он себя. Она умная, современная женщина. К тому же очень красивая. Не вечно же ей прозябать в нищете! Обязательно найдется отличный человек, смуглый, черноволосый испанец, который с радостью возьмет на себя ответственность за ее жизнь и за жизнь малыша.

От этой мысли ему почему-то стало не по себе. И Рэндалл опять посмотрел на Шэрон. Вот она села поудобнее, скрестив ноги в лодыжках. От аккуратно подстриженных ногтей на ногах взгляд его скользнул выше, к краю платья.

Интересно, как это обнимать ее, вдыхая аромат волос и чувствуя нежную кожу под пальцами?

— А чем занимается твоя фирма? — спросила тем временем Шэрон.

— Строительством, я же говорил. И еще много чем. Честно говоря, не особенно хочется рассказывать.

— Не похоже, чтобы ты гордился своим делом. Зачем же ты тогда им занимаешься?

— Старший ребенок в семье, сестра, совершенно не годилась на роль бизнес-леди. Поэтому пришлось взяться мне, тем более что все задатки у меня были.

— А почему бы тебе не поменять направление деятельности фирмы?

— Ты даже не представляешь, насколько это сложно.

— Наверное, — согласилась Шэрон. — Я, конечно, очень наивна, но все же еще раз повторю: мы сами усложняем или упрощаем себе жизнь.

Рэндалл заглянул в свою чашку. Оставалось кофе не более чем на два глотка. Потом ему придется уйти.

— Знаешь, — сказал он, — мне будет очень не хватать наших бесед, когда я уеду.

— А ты скоро уезжаешь? — встрепенулась Шэрон. — Через сколько дней?

— Не знаю. Может, завтра или послезавтра. Меня действительно ждут дела.

Но от мысли, что он никогда больше не увидит эту женщину, ему стало очень грустно. И вовсе не потому, что в его отсутствие она может подать в суд на Лесли.