Радость поутру - [47]

– Точно, сэр.

– Поразительно. Хотя Шекспир, он вообще, наверное, по большей части совал в свои сочинения что под руку подвернется.

Поскольку я собирался в ванную, когда прочел сочинение Боко и побежал его разыскивать, на мне все еще было обычное ночное одеяние английского джентльмена плюс халат, так что пока я вернулся к себе, переоделся и явился в столовую, прошло еще некоторое время. Боко был уже там и уминал утреннюю яичницу. Я спросил у него, кто такой китоврас. Но он ответил,. что к черту всех китоврасов, а видел ли я инструкцию, и если видел, то каково мое мнение.

На это я ему ответил, что еще бы не видеть, видел, и она меня потрясла до глубины души. Нет на свете такой силы, добавил я, которая бы заставила меня пересказать дяде Перси, даже в общем и целом, кошмарное содержание этого документа.

– Кошмарное содержание?

– Да. Мои слова.

Боко обиженно пробормотал что-то насчет художника и убийственной критики.

– По-моему, это отличная проза. Упругая, плотная, выразительная. Тема меня вдохновила, и на мой взгляд, я справился с ней неплохо. Но, конечно, если тебе кажется, что личная нота несколько слишком подчеркнута, можешь кое-где внести небольшие поправки – разумеется, сохранив суть.

– Кстати сказать, – вставил тут я, чтобы его немного подготовить, – не удивляйся, если в последнюю минуту я все-таки переменю свои планы и выйду из игры.

– Что?!

– Я подумываю об этом.

– Ну, знаешь ли! И это говорит…

– Да.

– Но ты же еще не слышал, что я хотел спросить.

– Я знаю: «И это говорит Бертрам Вустер?»

– Верно. И что же?

– Да.

Дальше его застольные речи приняли довольно язвительный критический уклон и коснулись так называемых старых товарищей, которых он до сих пор считал надежными и верными, а они, к великому его разочарованию, оказываются трусливыми ничтожествами, малодушными, как зайцы.

– Где же внуки английского бульдога, я спрашиваю? – горько заключил он на высоких тонах. – Ну, что ж. Ты, конечно, понимаешь, что отсюда следует. Подведешь меня – и не видать тебе тайного средства Фитлуорта.

Я хитро улыбнулся и положил себе на тарелку кусок ветчины. «Много ты знаешь», – подумал я.

– Я буду смотреть, как ты идешь к алтарю об руку с Флоренс Крэй, и даже пальцем не шевельну, чтобы спасти тебя. Мало того, ты услышишь в хоре один голос, который будет петь «О, высшая любовь» громче всех, и это будет мой голос. Лучше выбрось это из головы, Берти, я тебе советую.

– Я же не говорю, что отказываюсь сыграть свою роль, – возразил я. – Я говорю только, что, может быть, откажусь.

Это его немного успокоило, он слегка размяк и высказался в том духе, что когда настанет миг, он уверен, лучшая сторона моей натуры возьмет верх. А еще немного погодя мы расстались, обменявшись взаимными наилучшими пожеланиями.

Между нами было заранее условлено, что в «Бампли-Холл» мы придем порознь. Ему, считал Боко, и не без основания, лучше пробраться в дом тайно, а то еще на него набросятся и выставят вон. Поэтому он сказал, что пойдет в обход, отыщет где-нибудь прореху в изгороди и подкрадется к окну кабинета, держась под прикрытием кустов и ступая с осторожностью, чтобы не хрустнула ветка под ногой.

Ну, а я пошел сам по себе и у ворот увидел дожидающегося Дживса. С первого же взгляда я понял, что у него есть для меня добрые вести. Я умею определять. Он не то что улыбается в таких случаях, улыбаться он не умеет, но уголки губ у него слегка вздрагивают, и взор исполнен благорасположения.

Я поспешил с вопросом:

– Ну как, Дживс?

– У меня есть для вас нужные вам сведения, сэр.

– Вы герой, Дживс! Расспросили дворецкого? Прощупали повара?

– На самом деле информацию я получил от мальчика, который чистит ножи и ботинки, сэр. От подростка по фамилии Эрбут.

– Каким же образом он попал в наши специальные корреспонденты?

– Дело в том, сэр, что он оказался очевидцем интересующего нас происшествия, когда, скрывшись за кустом, втайне покуривал сигарету. С этой позиции он мог наблюдать всю сцену.

– Что же там творилось? Рассказывайте, Дживс, и не опускайте ни одной, самой мельчайшей подробности.

– Первым, что привлекло его внимание, было явление мастера Эдвина.

– Значит, без него и тут не обошлось?

– Не обошлось, сэр. Его роль, как вы увидите, была весьма важной. По словам Эрбута, мастер Эдвин пробирался среди кустов, сосредоточенно глядя себе под ноги. Похоже было, что он шел по следу.

– Следопыт. Бойскауты все обожают строить из себя следопытов.

– Именно так, насколько мне известно, сэр. А его действиями с сестринским умилением любовалась леди Флоренс, срезавшая цветы на цветочном бордюре по соседству.

– Наблюдала за ним?

– Да, сэр. С другой стороны в это же время появился мистер Фитлуорт, двигавшийся по следу молодого джентльмена.

– Выслеживал следопыта?

– Да, сэр. Эрбут говорит, что вид у мистера Фитлуорта был сосредоточенный и целеустремленный. Таков, во всяком случае, смысл его слов, хотя сами слова он употребил не эти. Мальчики, которые чистят ножи и ботинки, по большей части не умеют правильно выражаться.

– Я тоже заметил. Словарь у них бедный. Продолжайте, Дживс. Я сгораю от нетерпения. Итак, Боко, вы говорите, шел по следу Эдвина. Зачем?