Радость поутру - [23]

– Н-да, неважно получилось, – вынужден был признать я как раз в тот момент, когда провалилась крыша, взметнув к небу сноп искр, от которых на наших лицах заиграл здоровый румянец.

– Залить пламя водой ты, конечно, не догадался?

– Эдвин догадался. Но это оказался керосин. Дядя вытаращился на меня с ужасом.

– Ты хочешь сказать, что пытался залить огонь керосином? Тебя надо определить в сумасшедший дом. Я займусь этим, как только подыщу необходимых специалистов.

Вести с ним разговор было особенно трудно потому, что он, как вы, должно быть, заметили, никак не мог сообразить, кто во всей этой истории сыграл главную роль, и какую именно. Такие люди, как он, слышат только два первых слова из того, что им говорят, – привык, должно быть, председательствуя на заседаниях правления, давить в зародыше речи акционеров.

Я еще раз попытался втолковать ему, что всю, так сказать, черную работу выполнил Эдвин, а Бертрам всего лишь без злого умысла стоял и смотрел. Но до него не доходило. Он так и остался при твердом убеждении, что мы с его мальчишкой совместно составили кворум, подорвали домик порохом, а потом еще поддерживали горение, систематически подливая керосин и подбадривая друг друга ибо на всякой работе, как говорится, вся сила – в коллективе.

На прощание он велел мне прислать к нему Дживса, как только тот объявится, и сказал, что меня, конечно, нельзя оставлять на свободе, добавив, что хорошо бы – хотя тут я с ним решительно не согласен – мне было сейчас лет на десять меньше, тогда бы он мог задать мне жару своим охотничьим хлыстом. А затем удалился, предоставив меня одиноким раздумьям.

Раздумья мои, сами понимаете, были не из приятных. Однако они не затянулись: я успел уделить им не больше двух минут, когда неподалеку послышались пыхтение и лязг, и глазам предстало транспортное средство, которое не могло быть ничем иным, как вокзальным такси. На крыше у него возвышались чемоданы, а при ближайшем рассмотрении оказалось, что из бокового окна торчит Дживс.

Фантастический этот предмет – я имею в виду автомобиль, а не Дживса, – скрипя, остановился у ворот. Дживс от него откупился, чемоданы были сброшены на обочину, и верный слуга, слава Богу, смог наконец поговорить с молодым хозяином, который его заждался. Я нуждался в его сочувствии, поддержке и совете. И, кроме того, я хотел сделать ему замечание за то, что он обрек меня на такие неприятности.

ГЛАВА 11

– Дживс, – сразу же взял я быка за рога, как это принято в нашем славном роду, – если бы вы только знали, что тут произошло.

– Что же, сэр?

– Мир содрогнулся до самых глубин ада.

– Вот как, сэр?

– На меня пало проклятье, ведь я предупреждал вас, что так будет, если я еще хоть раз в жизни появлюсь в Стипл-Бампли. Вы же отлично знаете мое отношение к этой колонии прокаженных. Не говорил ли я вам тысячу раз, что, несмотря на пряные ароматы, веющие над Стипл-Бампли, лучше всего будет мне вообще сюда больше не соваться?

– Говорили, сэр.

– Вот видите, Дживс Может быть, в следующий раз вы прислушаетесь к мои?» словам. Но опустим укоры и обратимся к фактам, Вы заметили, что наш милый летний домик погиб?

– Да, сэр. Я как раз обратил на это внимание.

– Эдвин постарался. Потрясающий парень, я вам скажу. Близкое знакомство с ним наталкивает на мысль, что Англия нуждается в ком-то вроде царя Ирода. Применил сначала порох, а потом керосин. Взгляните на эти дымящиеся развалины. Кто бы подумал, что один слабый отрок в спортивной рубашонке и парусиновых шортах способен причинить такое разорение? И, однако же, он это сделал, притом по своей инициативе. Вы понимаете, что теперь будет?

– Да, сэр.

– Он ликвидировал место встречи дяди Перси с его другом-корабельщиком. Вам придется придумывать другое.

– Да, сэр. Его сиятельство вполне отдает себе отчет в том, что при данных условиях встреча в «Укромном уголке» состояться не может.

– Значит, вы с ним уже виделись?

– Мы встретились на повороте, сэр.

– Сказал он вам, чтобы вы при первой же возможности явились к нему для разговора?

– Да, сэр. Он желает, чтобы я расположился в барском доме.

– Чтобы быть под рукой на случай, если вас внезапно осенит ценная мысль?

– Да, его сиятельство имел в виду что-то в этом роде, сэр.

– Я тоже приглашен?

– Нет, сэр.

Я, собственно, и не рассчитывал. Тем не менее слышать это было неприятно.

– Стало быть, мы с вами на некоторое время расстаемся?

– Боюсь, что да, сэр.

– Вы, как рассказывается в сказке, пойдете верхней дорогой, а я – нижней?

– Да сэр.

– Мне будет недоставать вас, Дживс.

– Благодарю вас, сэр.

– Кто был тот субъект, который ныл, что у него постоянно пропадают газели?

– Поэт Томас Мур, сэр. Он выражал сожаление, что он вскармливал милых газелей, чтобы жизнь его украшали, но стоили им привязаться к нему, как они умирали^{[Имеются в виду строки из поэмы Т. Мура «Лалла Рук» (1817): «Я вскармливал милых газелей, / Чтобы жизнь мою украшали, / Но едва привязавшись ко мне, / Они умирали».]}.

– Вот и я так же, Остаюсь без газели. Вам не обидно, что я называю вас газелью, Дживс?

– Нисколько, сэр.

– Ну, что ж. Ничего не поделаешь. Должно быть, мне надо отправиться к Боко и поселиться у него.