Радость и страх. Рассказы - [141]

На четвертом этаже три двери из четырех приотворены, и за каждой кто-то сторожит; одного выдала рука на косяке, другого - половинка розового лица, третьего - негромкое удивленное восклицание.

Табита стучит в четвертую дверь и быстро входит, не дожидаясь ответа.

Комната поражает ее - она заставлена старомодной мебелью, над камином зеркало, дощатый пол затянут бобриком, два толстых ковра, плюшевое кресло и в самом темном углу - высокая кровать красного дерева. На кровати - гора скомканного белья, из которого ближе к изголовью выглядывает темно-лиловый ком.

- Дик? - Табита спрашивает, она еще не верит.

Ком издает свистящий звук. Она подходит к постели, вглядывается в это лицо. Оно почти неузнаваемо. Все черты словно слились в сплошной, налитый кровью отек. Рот открыт, из него тянется слюна, глаза - щелки. Но в их лукавом поблескивании еще теплится жизнь.

Табита, громко ахнув, берет его за руку. - Дик, ты меня узнаешь?

Рука чуть сжимает ее пальцы. - Тибби. - Губы кривятся в ухмылке. Старушка Пупс. Думала - уж такая хитрая. Запру старика, а денежки себе. А я тебе преподнес сюрприз, верно, Пупс? Это мне Ирен помогла. Молодая чертовка помогла облапошить старую.

- Напрасно ты от меня прятался, Дик. Я против тебя ничего не замышляла.

Но он не слушает. Его распирает от недавних триумфов. - И Ирен туда же. Стерва безмозглая. Думала, так я ей и дался... Думала, я такой слабый... без нее не уйду. А я носильщика - пять фунтов в зубы, помог мне встать, посадил в такси. И вот он я здесь, у старой Молли. Она молодец... язык за зубами... Не перечит мне.

- Если она позволяет тебе пить, она тебя убьет.

Бонсера уже опять клонит в сон. Веки его слипаются, ухмылка ленивая. Хитрюга Пупс, завела свою шарманку.

- Но, Дик, ты в самом деле очень болен. Нужно вызвать врача. Пусти-ка меня на минутку.

- Н-нет, сиди здесь. - Рука сжимается крепче. - Сиди, где мне тебя видно.

- Я не уйду, мне только к телефону.

Он медленно качает головой и закрывает глаза. Как будто уснул, и рука разжалась. Выждав немного, Табита очень осторожно, постепенно отнимает пальцы. И не успела отнять, как он хватает ее за запястье. Он торжествует победу. - Ага, думала, провела меня? Умная Пупси. - Он давится от смеха, и лицо делается еще страшнее - цвета раздавленной сливы. - Старого Дика не проведешь... стреляный воробей. Помнишь тех букмекеров и акции Уотлинга? Вот была потеха!

И начинает перебирать давнишние свои подвиги, в который раз вспоминает, как он всех морочил, особенно мошенников. - Они думали, Дикки Бонсер джентльмен... легкая пожива... знатное семейство... все проглотит. Об одном не подумали - Дикки сам их облапошил... как джентльмен... по-джентльменски... и на всех плевал, а почему? Потому что был джентльмен... хорошей семьи... - Глаза у него снова слипаются, а он все мямлит что-то о своих коронованных предках.

Через десять минут он опять просыпается с криком, вперяет в Табиту подозрительный взгляд, но, убедившись, что она на месте, покрепче перехватывает руку и заводит свое: - Порода сказывается, это в крови... Выше голову! - и наконец опять засыпает, и теперь лицо у него спокойное, ублаготворенное.

123

Так проходит час за часом. Стоит Табите пошевелиться, Бонсер просыпается, а потом, убедившись, что она здесь, болтает, бахвалится и опять засыпает. Табита, застыв в неудобной позе, обводит глазами комнату и считает бутылки, которые глядят на нее изо всех углов. На столе у кровати стоит недопитая бутылка бренди и две грязные рюмки, на одной следы от темно-красной губной помады. «Это та женщина с ним выпивает, - думает Табита, - он никогда не любил оставаться один, потому и со мной бывал ласков, а теперь это его убило». Она смутно ощущает какие-то трагические хитросплетения судьбы; усталый мозг подсказывает слово «возмездие». Она отодвигает бутылку на край стола, подальше от Бонсера, и погружается в дремоту.

Просыпается она, когда в комнате уже темнеет. Все тело затекло. Бонсер говорит ей что-то оживленным, отдохнувшим голосом: - Старушка Пупс. Вот мы и вместе. Не грех и покутить. И от Гарри ушли, и от Дороти ушли, и от Амбарного дома, чтоб ему провалиться. Выпьем, Пупси, такой случай надо отметить.

- Нет, Дик, хватит с тебя на сегодня. И доктор наверняка скажет - на сегодня хватит.

- Доктор? - Он словно соображает что-то. - Тебе нужен доктор?

- Доктор нужен обязательно.

- Ну, если обязательно... позвони... старуха Молли... она тебе приведет доктора. - Он отпустил руку Табиты, и она идет к двери и дергает шнур старомодной сонетки. За спиной у нее раздается оглушительный грохот, и она видит, что у Бонсера в руке бутылка. Он подтянул к постели весь стол, так что рюмки полетели на пол, а бутылка свалилась прямо ему в руку. Она бросается к нему. Но он в таком восторге от своей проделки, что поперхнулся и давится, бренди выливается у него изо рта, из носа, и она хлопает его по спине. А он хвастает, хвастает... - Что, Пупс, не предусмотрела? Умишка не хватило? Ну-ка, давай руку. Сиди. - Он опять держит ее за руку и вдруг засыпает, спит крепко, всхрапывает, постанывает.