Раднесь - [22]

— Огонь — это я сделал. После того, как зверь отвёл взгляд, признав моё превосходство, его надо было оглушить и лишить поддержки стаи. В одиночку волк в тысячу раз слабее, поэтому я создал фантом огненного кольца вокруг нас, чтобы отсечь его от стаи.

— Так это ненастоящий огонь был? Нам он лишь привиделся, включая всех волков вокруг?

— Ну да. Легче лёгкого, — хитро усмехнулся Иван, — я с детства пользуюсь этим приёмом. Меня считали странным, и многие не могли устоять перед соблазном поиздеваться надо мной. Приходилось выкручиваться, кому волосы на голове «подожгу», кому — всё тело. Зависело от моего настроения. Задиры в ужасе разбегались и потом обходили меня стороной. Закончилось тем, что все люди в моём кочевье стали избегать меня, поэтому я решил и вовсе их покинуть — стал отшельником.

Артём ещё больше проникся уважением и восхищением этим лесным самоучкой-видящим. Такие штуки проделывал и Дед Василий в то непродолжительное время, пока он был у старика под контролем. Но тот добивался цели, скажем, более изощрённо. Усилием воли он вызывал у жертвы паническое чувство ничтожества. Объект воздействия подавлялся, для такого человека исчезал весь мир вокруг, а всё пространство заполнял лишь он, Дед Василий, всецело властвуя над ним. В щадящей форме дед пользовался этим приёмом и в отношении Артёма, когда строптивый характер молодого человека окончательно выводил из себя. А один раз Артём получил шанс в полном объеме лицезреть могущество инициатора. В подворотне, недалеко от жилища Василия, к ним пристали хулиганы, сразу пять человек. После первого же грубого их окрика, дед Василий прошипел «пшли вон!», и они в ужасе разбежались, а дед, как ни в чём не бывало, пошёл дальше своей дорогой. Артём «увидел» причину их стремительного отступления, вернее, старик «позволил» ему это видеть. В доли секунды Василий у всех пятерых отморозков просканировал их самые жуткие воспоминания и страхи. Ну а потом весьма реалистично каждому из хулиганов их материализовал. Несколько минут Артём даже жалел их, немногие люди окружают себя такими жуткими образами, не от хорошей жизни и у этих маргиналов в голове творилось такая страшная жуть. На все расспросы по этому инциденту Дед Василий молчал, скорее всего не видел особого смысла в пояснении произошедшего. Что было причиной для такой демонстрации могущества, Артёму было неизвестно, он мог лишь гадать. Но тот факт, что старику не составило сколько-нибудь значительного усилия сотворить с людьми ТАКОЕ, насколько незаметно и как бы «походя» Василий уделал сразу пятерых наглых, вполне физических здоровых бугаев, говорило о многом. Артёму было страшно подумать, на ЧТО был способен старый пердун, какой ВЛАСТЬЮ и СИЛОЙ обладает этот человек. Вероятнее всего, Василий этого и добивался, надо было показать нерадивому пареньку, насколько серьёзен человек, взявшийся за его инициацию.

Иван научился добиваться тех же целей, но как-то однобоко что ли. В его мире во власти человека была лишь одна страшная стихия — огонь, этим он и воспользовался, чтобы ограждать себя от всяких недобрых людей и всяких других опасностей. И прошлой ночью он, не задумываясь, призвал на помощь способности, чтобы огнём хоть и выдуманным, но таким страшным для любого лесного жителя, показать зверю своё превосходство и спасти себя от смерти.

— Потом, когда стая в ужасе разбежалась, надо было избавиться от зверя. Я сделал проход в огненном кольце и за шкуру вытолкал зверюгу вон.

Вогул замолчал, остановился и внимательно осмотрелся, напрягая слух и зрение. Вроде ничего необычного, и он продолжил движение.

— А вот то, что со мной ангел заговорил…

— Ангел?!

— Ну… да, — немного запнулся Иван, — я так называю просто… Все голоса в тонком мире для меня ощущаются как краски всевозможных цветов. Условно я их делю на тёмные и светлые. Тёмные голоса — злые и противные — принадлежат демонам, шайтанам. Чем светлее голос, тем он приятнее для восприятия. Голос прошлой ночью был ослепительно белого цвета. Такой звук может издавать только ангел, существо в высшей степени доброе, олицетворение любви.

Вогул немного помолчал и потом смущённо добавил, — как уж смог объяснил, прости, что не понятно.

— Да уж куда понятнее, — воскликнул Артём, — просто это настолько ошеломляюще удивительно, что я не могу сразу такую информацию принять.

Вдруг Иван резко остановился и опять стал вслушиваться и всматриваться.

— Идёт за нами, шельмец! — процедил сквозь зубы он и стал аккуратно ощупывать пространство вокруг себя энергетическим полем.

— Кто?! — встрепенулся Артём.

— Похоже, прошлой ночью ангел говорил не только с нами…

Иван медленно подтянул салазки к себе, плавно развернул вещевой мешок и достал кусок вяленой оленины. Опять же, как можно медленнее отбросил кусок назад на сделанный салазками твёрдый наст снега. Артём помалкивал, он уже стал привыкать к манере общаться Тела в их совместном путешествии. Он знал теперь, что в момент сосредоточенности вогул будет его игнорировать, поэтому даже и пытаться нет смысла выяснять, что происходит. А потом, когда необходимость максимальной концентрации усилий пройдёт, он спокойно всё объяснит. Вогул спокойно впрягся в салазки и, как ни в чём не бывало, зашагал в прежнем направлении. Артём попытался подключиться к органам чувств Тела, но вогул его опередил.