Раднесь - [23]

— Метрах в ста от меня наш вчерашний гость крадётся.

— Чего это он?!

— Ты помнишь, что сказал голос ночью?

— Ну да, что, мол, это друг твой и всего рода твоего…

— Так вот, то же самое сказано было и волку. И теперь мы неразрывно связаны друг с другом… И похоже, что это коснётся всех моих и этого зверя потомков в дальнейшем. Вот он и плетётся за мной теперь, теперь я — его судьба.

Они помолчали. Вогул отвлёкся от разговора, наблюдая за волком, а Артём погрузился в спор с самим собой по поводу того, пора ли рассказать Телу истинные причины, по которым они пустились в столь опасное путешествие. Артёма терзали сомнения, стоит ли знать вогулу, о том, что его ждёт в будущем или нет. Ведь Артём уже сопоставил семейные легенды, которые ему в своё время поведал дед Игорь, с той информацией, которую он почерпнул в беседах с бесхитростным Телом. Артёма мучил моральный аспект: с одной стороны, рассказать про будущее, тем более что в этом будущем в основном далеко не радостные события, было бы жестоко по отношению к любому человеку, а с другой стороны Артёму было совестно и дальше продолжать, по сути дела, обманывать вогула. Он не заслуживал простой участи служить лишь пристанищем для сознания Артёма на некоторое время, ведь он, как ни как, хоть и довольно дальний, но его родственник, предок! Этот факт особенно сильно удивлял Артёма, ведь вероятность того, что его инициация совершится в теле предка ничтожно мала! Тем не менее, это происходило с ним здесь и сейчас, и Артём то благодарил судьбу за столь редкостную и практически невероятную удачу, то с опаской и тревогой задавал сам себе вопросы о том, как это может повлиять на дальнейшую жизнь.

— Завтра ближе к вечеру уже будем у Архипа дома, — вдруг пробурчал Иван, — может, уже расскажешь мне правду, зачем ты заставил меня идти к ним?

— Правду?! — от неожиданности Артём растерялся. Вогул будто бы слышал, о чём спорил сам с собой Артём всё это время.

— Ну, неужели ты думаешь, — хмыкнул вогул, — я поверил в сказки о том, что тебе захотелось, чтобы я пять дней пёрся через тайгу попить вонючую самогонку у старика Архипа?!

Оба помолчали, а потом Иван мысленно добавил:

— Смотри-ка, съел ведь мясо, шельмец!

И в самом деле, волк, который теперь неотрывно следовал за спасшим его прошлой ночью человеком, добрался-таки за брошенным Иваном куском вяленой оленины, и, обнюхав, жадно съел его. После того, как Иван бросил мясо, он неотрывно наблюдал за волком краем глаза так осторожно, что зверь и не заподозрил этого. С виду казалось, что человек совершенно безразлично ко всему тащит потихоньку салазки, медленно, но ритмично, скользя таёжными деревянными лыжами по затвердевшему весеннему снегу вдоль очередной излучины реки. Волк подумал, что человеку совершенно всё равно, что будет с оброненным куском мяса, и поэтому решился-таки съесть его, тем более что он был просто страшно голоден. Таким образом, окончательно установилась невидимая, но, тем не менее, прочная, связь дикого зверя и человека.

— Ты его приручил? — задал вопрос Артём, понимая всю бесперспективность попыток уйти от смущающей его темы разговора, который начал вогул несколько мгновений ранее.

— Артём, отвечай на мой вопрос! — резко оборвал его вогул, — я понимаю твоё нежелание говорить на эту тему, но согласись, что рано или поздно тебе придётся это сделать. Будь спокоен, если мне не понравится твоя истинная идея посетить Казанцевых, я не поверну вспять. Я просто не дойду до дома, так сильно я вымотался, да и припасы заканчиваются. У меня выхода нет, надо дойти до скита, иначе поминай как звали.

— Угу, — шевельнулось в нерешительности в голове у вогула.

— Нам осталось около суток ходу — времени вполне достаточно, чтобы всё спокойно обсудить. Да и скучно пятый день идти, так что давай, рассказывай!

— Иван, извини меня, я несколько утаил истинную причину нашего путешествия, но поверь, я просто не хотел тебя ошеломить и сбить с толку.

— Ну конечно, какое благородство! — ехидно воскликнул Иван, — да ладно, прощаю. Чтобы ты мне ни сказал, я обещаю, я своего отношения к тебе не изменю…, да я просто ничего с этим не могу поделать, ведь ты у меня в голове помимо моей воли.

— Дело в том, что некоторые сведения, которые я тебе должен буду сообщить, касаются твоего будущего и будущего твоих потомков. Я знаю, что жить со знанием грядущего, чрезвычайно тяжело, поэтому я весь в сомнениях, имею ли я право тебе вообще про это рассказывать.

— Ты не только право имеешь, но и просто-таки обязан мне всё рассказать! Ты пользуешься моим телом уже больше месяца, при этом смеешь утаивать от меня то, что меня ждёт в будущем?! — с искренним удивлением воскликнул вогул.

Иван по прозвищу Хоза Лей хоть и был намного более образованнее и сведущим в сравнении со множеством других людей своего времени, но всё равно многие философские вопросы, которые являются во многом обыденностью для современного человека, для него были неизведанные. Артём, воспитанный прогрессивно-философской мыслью современности, был сведущ в вопросах нравственных страданий по поводу знания будущего и мучений из-за его неотвратимости. Именно поэтому для него было так трудно рассказывать вогулу о том, что того ждёт. Иван же и не подозревал, что знание будущего будет как-то его мучить, он просто сам об этом никогда не задумывался, а возможности изучить труды других мыслителей, по понятным причинам у него не было. Он совершенно не понимал, почему Артёму так трудно об этом говорить, а Артём, предвидя его мучения, медлил удовлетворить требования Ивана рассказать всё, что Ивана, ждёт в будущем.