Раднесь - [18]

— Я не знаю, уж что нашло на Ягды, но он мне тихонько всучил эти два амулета, когда закончил представление по избавлению меня от злых духов, или как-то ещё он это обзывал. Пока мои родственники отвлеклись, собирая вещички в путь-дорогу, он сгрёб меня, желторотого мальчонка, своими граблеобразными ручищами в тёмный угол, прижал к стенке и, дыша перегаром мне прямо в лицо, шёпотом прошелестел: «Слышь ты, дитя вогулов! Тебе отдаю вот это, однако. Будешь носить при себе… Поймёшь потом, однако. Надо это тебе. Мне не надо уже, вот, однако!» Сунул мне их в ручонку, да и отскочил как ни в чём не бывало. Никто и не заметил. Но с тех пор эти два амулета всегда при мне. Более того, через некоторое время я вдруг понял, что они имеют какое-то необыкновенное воздействие на меня. Стиснув их до боли в ладонях, я легко погружаюсь в транс, и восприятие тонкого мира становится намного отчётливее.

— Откуда они у Ягды взялись? — немного совладав с удивлением и трепетом, спросил Артём.

— Не знаю я. Ягды мне ничего не объяснял. Думаю, у него были какие-то способности, но он всё пропил. Только и смог, что во мне что-то заметил, и по наитию какому-то даже в пьяном угаре сообразил, что мне эти вещи нужнее.

— Это знак шамана?

— Думаю да. А что? Что-то не так?

— Всё нормально, — окончательно придя в себя, мысленно успокоил и себя и вогула Артём, — продолжай пользоваться до поры до времени.

— Хм… Ну ладно. Только, знаешь, я уже могу и без них в транс входить. Ты во мне что-то настроил так, что я силу чувствую огромную.

— Ну вот и славненько, — Артём решил отложить до поры до времени вопрос с амулетами, надо было ему самому ещё понять, какую роль играют эти две вещицы сейчас, в текущий момент его жизни.

— Артём! — после непродолжительного молчания позвал вогул, расслаблено ковыряясь деревянной щепкой в зубах.

— А?

— А расскажи мне что-нибудь про себя.

— В смысле? Что рассказать?

— Ну ты до сих пор мне не рассказал, кто ты, откуда, чем занимаешься.

— Ты и не спрашивал.

— Я стеснялся.

— Чушь какая!

— Ну расскажи!

— Что конкретно тебя интересует?

— Всё!

— А теперь не стесняешься?

— Очень интересно просто, — хихикнул Иван.

— Набил брюхо, теперь развлекай тебя?! — ехидно пробурчал голос в голове вогула, — Ладно, задавай вопросы. Так легче будет. Неохота мне прям всё тебе рассказывать.

— Что ты делаешь по жизни?

— Я — преподаватель.

— Как это?

— Ну учу людей.

— Чему?

Тут Артём запнулся. Надо было как-то на образах объяснить вогулу предмет своей профессии, так как лесной отшельник скорее всего имел смутное представление об экономической теории.

— Науке о различных способах ведения домашнего хозяйства, предпринимательству и о том, как государство вмешивается в торговлю и производство товаров.

— У-у-у, — восхитился вогул, — ты шибко умный, да?

— В наше время большого ума не требуется для преподавания. Всё есть в книгах. Читай, вникай, да рассказывай потом.

— Много книг прочёл, наверное, да? Ты, кажись, седой старец у себя там дома?

— Да кого там! Мне вот только недавно исполнилось двадцать шесть лет.

— Да ну? В таком возрасте ещё учиться да учиться! А ты других людей учишь, хм, — не поверил Иван.

— Да уж, — согласился с ним Артём и мысленно почесал затылок, — в моё время всякие несуразицы происходят.

— А оленей у твоего отца сколько?

— Чего, оленей?! — переспросил Артём, — Нисколько.

— Да вы бедняки что ли?

— Чего это? А-а-а! Понимаешь Иван, в наше время богатство не количеством оленей измеряется.

— А чем же?

— Ну по-разному. В основном деньгами. А оленей ни у кого вообще нет там, где я живу.

— О как! А как же вы питаетесь? А шкуры? А упряжки что, только на собаках?

— Ну, во-первых, город в котором я живу находится намного южнее ваших мест. Там не водятся северные олени. В XXI веке у людей жизнь совсем иная. Основные потребности значительно проще удовлетворяются. Нам не надо охотиться или возделывать огород, держать скотину. Городской житель за продуктами ходит в магазины, ну и за одеждой там и всем необходимым. Мы живём в больших домах, в них тепло и чисто. Для перемещения мы используем машины, нам не нужны для этого собаки, олени, лошади.

— Чудеса-а-а, — восторженно протянул Иван.

— Хм, знаешь, вогул, если честно, для меня чудеса, как вы живёте, выживаете, я бы сказал. Ни один человек, кого я знаю из моего времени, не протянул бы в ваших условиях и дня.

— Если вам не надо ходить на охоту, пасти оленей, шить одежду и заниматься земледелием, то чем же вы там все занимаетесь? Вы что, там все шаманы, волшебники какие-то?

— Не-е-ет, — рассмеялся Артём, — ты не понял, просто каждому человеку этими вещами заниматься не надо. Есть такое понятие — разделение труда, каждый занят своим делом. Есть специальные люди, которые пашут землю, а есть те, которые выращивают скотину.

— А-а-а, понял, понял, — прервал его вогул, — слышал я от русских как-то, есть у них в их России помещики такие. На них холопы трудятся, а господа только жрут, пьют и холопских девок портят. Ты из таких что ль?

— Да Бог с тобой, Иван! Нет у нас такого. Уж сотню лет как барство всё это извели. Никто ни у кого на загривке не сидит. Каждый занимается своим делом, тем, которое ему по душе, так сказать.