Радищев - [38]

Направление журнала «Беседующий гражданин» так определялось в «предуведомлении к читателям»: «разливать чувствования любви к гражданским добродетелям».

Это была благодатная среда для пропаганды вольнолюбивых идей, и деятельность Радищева в «Обществе друзей словесных наук» была в основном направлена к борьбе с мистическими настроениями учеников московских масонов.

Он пользовался в «Обществе» особым авторитетом как в силу своей разносторонней образованности и положения в «свете», так и по своему возрасту: он был старше большинства членов «Общества».

Несомненно, Радищев вступил в «Общество», стремясь к созданию группы единомышленников из числа передовой молодежи. Он хотел вывести ее из тумана масонства, указать ей правильный путь.

Это было его первой попыткой выступить в роли агитатора и пропагандиста в среде молодежи, жадно тянущейся к правде и справедливости, но еще не нашедшей к ним правильных и открытых путей. Следующим его шагом в этом направлении будет его бессмертная книга.

Один из биографов Радищева, Гельбиг, пишет о нем:

«Он говорил очень мало и редко прежде, чем его спросят. Но когда имел повод, он говорил хорошо и всегда поучительно. Впрочем, он всегда сосредоточен и имел вид человека, не обращающего внимания на то, что происходит вокруг него, и занятого предметом, который он обдумывает…» [86]

В нем рос, формировался в те годы не только писатель и мыслитель, но и революционер. Он сознательно стремился к практической общественной деятельности, отчетливо сознавая, что без практической работы, без создания круга единомышленников и последователей его деятельность будет обретена на неудачу.

Немалое влияние оказывал Радищев и на кружок известного пропагандиста и переводчика Вольтера, издателя сатирических журналов вольнодумна И. Г. Рахманинова, с которым был близко связан молодой И. А. Крылов.

Д. И. Фонвизин.

* * *

В 1783 году Радищева постигло большое горе: умерла Анна Васильевна. Он очень любил жену, родившую ему четырех детей, и тяжело переживал потерю.

Свои чувства он выразил в «Эпитафии» на смерть жены, в которой говорил, что если человеческим душам действительно предстоит встретиться за гробом, то он ждет смерти, «как брачна дня». Если же это не так, то он умоляет покойницу явиться ему «хотя в мечте».

Эпитафию не разрешили поместить на надгробном памятнике, так как в ней Радищев выражал сомнение в учении церкви о бессмертии души. Радищев приказал выбить эпитафию на камне, установленном в глухом зеленом уголке своего сада.

«Смерть жены моей погрузила меня в печаль и уныние и на время отвлекла разум мой от всякого упражнения», — писал впоследствии Радищев.

В кругу своей осиротевшей семьи и посещавших его друзей искал он утешения.

В доме у него бывал Фонвизин, с которым он был связан отдаленным родством (сестра Фонвизина была замужем за родственником Радищева Б. А. Аргамаковым), бывали Новиков, Кутузов, ставший к этому времени одним из видных деятелей масонства, Челищев, один из товарищей Радищева по Лейпцигу, скромный, незаметный человек, рано ушедший в отставку, по духу во многом близкий Радищеву.

Но не таков был Радищев, чтобы надолго замкнуться в своем горе. Его деятельная, энергическая натура не терпела никакого застоя.

Чем шире становился кругозор Радищева, чем пристальнее вглядывался он в окружающую его жизнь, тем тверже, определеннее становились его убеждения: для того чтобы освободить страждущих людей от бедствий и страданий, чтобы они могли жить «разумно» и «сообразно своей природе», надо было изменить существующий общественный порядок, — надо было прежде всего уничтожить крепостничество.

Ни служба, ни семейное счастье или горе не могли настолько заполнить жизнь Радищева, чтобы он отказался от своего намерения бороться за благо родины, за свободу народа пером писателя.

Начиная с 1780 года, он не выпускает это свое оружие из рук до самой смерти. С какой-то особой рыцарской совестливостью и благородством смотрел он на свой писательский долг. Последовательно и упорно проводил он свободолюбивые идеи в каждом из своих произведений, что свидетельствовало прежде всего о силе и ясности его убеждений.

Стоит только проследить шаг за шагом весь его литературный путь до написания знаменитого «Путешествия», чтобы увидеть, как растет и крепнет его революционное самосознание, расширяется круг его революционных идей, с какой удивительной последовательностью и целеустремленностью идет он по трудному и опасному пути революционера-пропагандиста. Долгое время он держит написанное под спудом, с тем чтобы впоследствии сразу, в течение двух лет, выступить ярко и смело, произведя великое смятение и даже страх в помещичье-дворянском обществе.

Примерно в 1781 году Радищев начинает писать оду «Вольность».

В этой оде его революционные идеи получают сильное и яркое звучание. Пожалуй, во всей русской литературе не много есть других поэтических произведений, в которых с такой силой и смелостью прославлялась бы свобода — «Вольность, дар бесценный».

Исполненная яростной ненавистью к угнетению, открыто призывая к восстанию и борьбе, ода «Вольность» является самым ранним произведением революционной поэзии в России.