Радищев - [28]
Если допустить, что молодой Радищев впервые выступил в печати в «Живописце», а потом, — что уже является неоспоримым фактом, — в 1773 году, «иждивением» организованного Новиковым «Общества, старающегося о напечатании книг», был издан радищевский перевод книги Мабли, — это доказывает, что он стал близок с Новиковым, этим замечательным человеком того времени.
Николай Иванович Новиков был всего пятью годами старше Радищева. Уйдя в отставку с военной службы, он, начиная с 1769 года, когда ему было 25 лет, выступил с изданием лучших в то время сатирических журналов и сразу стал известным литератором и издателем.
«Отрывок путешествия в ***» был самым сильным и негодующим изображением крепостного рабства в русской литературе вплоть до выхода в свет в 1790 году книги Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву».
Н. А. Добролюбов, не зная об авторстве Радищева, писал: «Гораздо далее обличителей того времени ушел г. И. Т., которого «Отрывок из путешествия» напечатан в «Живописце»… В его списаниях слышится уже ясная мысль о том, что вообще крепостное право служит источником зол в народе».
Немалое возмущение вызвал «Отрывок» среди рабовладельцев-крепостников, увидевших в нем смелое нападение на дворянство в целом Новиков должен был выступить со специальным разъяснением, что «Отрывок» не ставил своей целью оскорблять «целый дворянский корпус», а критиковал только одного помещика.
Продолжая служить в Сенате, окруженный «согбенными разумами и душами», которые на каждом шагу встречались ему в сенатских канцеляриях, Радищев трудился над переводом книги аббата Мабли «Размышления о греческой истории или о причинах благоденствия и несчастия греков».
В период заигрывания с французской просветительной философией Екатериной было учреждено «Собрание, старающееся о переводе иностранных книг на российский язык».
Этому «Собранию» Екатерина положила выдавать из своей «шкатулки» ежегодно пять тысяч рублей.
И вот в 1773 году Радищев был привлечен к работе «Собрания»: начал переводить книгу Мабли.
Энгельс так определял значение Мабли: «Современный социализм, несмотря на то, что по существу он возник из осознания царивших в наблюдаемом им обществе классовых противоречий между собственниками и неимущими, между рабочими в эксплоататорами, — в своей теоретической форме является прежде всего дальнейшим и более последовательным продолжением основных принципов, выдвинутых великими французскими просветителями XVIII века, и его первые представители, Морелли и Мабли. недаром принадлежали к их числу».
Мабли признавал коммунизм идеальным общественным строем. Коммунистическое общество представлялось ему в виде небольших общин земледельцев-воинов, суровых, добродетельных, мужественных, презирающих роскошь и излишества. Равенство граждан достигалось, по учению Мабли, ограничением потребностей, доведением их до одинакового минимума.
Мабли ненавидел деспотизм, осуждал собственность и верил, что коммунизм является не только идеалом, к которому должно стремиться человечество, но и естественным образом жизни людей.
В книге, которую переводил Радищев, Мабли, рассказывая героическую историю греческого народа, с особенным вниманием останавливался на стремлении греков к свободе и независимости, отмечая их «ревность ко своей вольности».
«Читая их (греков) историю, мы воспламеняемся; если в сердце своем имеем хотя малое зерно добродетели, то дух наш воздымается и хочет, кажется, поступить из тесных пределов, в коих нас удерживает повреждение нашего века…»
Титул к книге Мабли.
Работая над переводом Мабли, Радищев не только выполнял обязанности переводчика. Он открыто высказывал свои идеи, свои мысли, и уже в переводе Мабли сказались черты будущего Радищева-писателя — страстного, непримиримого врага самодержавия и крепостного рабства. Он снабдил перевод своими примечаниями, в которых ярко и убедительно проявилась сила и зрелость его убеждений.
Так, слово «despotisme» Радищев перевел словом «самодержавство» и дал такое истолкование переводу:
«Самодержавство есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние…» И далее кратко и четко сформулировал право человека на возмущение против государя, нарушившего закон.
«Неправосудие государя дает народу, его судии, то же и более над ним право, какое ему дает закон над преступниками. Государь есть первый гражданин народного общества…»
Как видно, в этом молодом сенатском чиновнике накапливались могучие силы гнева и протеста, и его мировоззрение приобретало все более определенный, все более радикальный характер.
Таковы были его начальные шаги[72] на том нелегком пути, который много лет спустя приведет его к величайшим испытаниям и к вечной славе борца за счастье своего народа.
И с этих начальных своих шагов он сразу включился в то молодое и сильное движение русской передовой демократической мысли, которое уже явственно проявляло себя в 60 — 70-е годы XVIII столетия и которое с тех пор никогда не затухало, а росло и крепло, несмотря на гнет крепостнического государства.
В дальнейшем, как мы увидим, он продолжит, а потом и возглавит движение свободной русской мысли, постоянно черпая силы для движения вперед в потоке живой, созидательной жизни русского народа.
