Радиосигналы с Варты - [40]

«Вот она, Варта», — подумал он с облегчением.

Адам шепотом объяснил, что на обоих берегах реки расположены доты, которые держат мост под контролем. Дальше, вправо, — стрелка, она тоже занята. Там, наверху, посты расположены на прекрасной позиции, практически оттуда можно держать под обстрелом всю дорогу.

— Зачем же ты нас сюда привел, голова? — удивился Коля.

— Здесь все-таки безопаснее всего. Нужно только дождаться поезда.

— Ладно, подождем.

Согнувшись, партизаны пробежали через поле к железнодорожному полотну. Один за другим они скатывались в канаву возле насыпи. Эрнст так и остался лежать на животе. Положив голову на руки и глубоко дыша, он пытался собрать все свои силы во время вынужденного ожидания. Постепенно он впал в забытье.

Толчок Франека заставил его вздрогнуть. За стрелкой послышался глухой перестук колес. Со стороны Радомско приближался поезд. Железнодорожная насыпь мелко задрожала, низко и гулко загудел подъезжающий паровоз. Разведчики вскочили на ноги и выбежали на насыпь. Мост рядом с ними гудел под колесами растянувшихся цепочкой товарных вагонов.

«А если все-таки начнут стрелять?» — думал Эрнст, вспоминая пулеметные гнезда, которые остались у них за спиной. Вот прогромыхал последний вагон. Вместе с другими Эрнст торопливо перебежал через рельсы и скатился под откос. Грохот поезда затих. Смолкли звуки их шагов и шум скатывающихся с насыпи камней.

Дальше они продолжали путь в полной темноте. Поле сменилось лесом, затем снова поле и снова лес, потом тихая деревенская улица с темными окнами спящих домов. Коля обернулся и сказал:

— Ну все. Сейчас придем на место.

Это прозвучало для Эрнста как нечто невероятное.

Группа во второй раз подошла к берегу Варты. Лагерь разбили в густых зарослях на берегу реки. Разведчики проголодались и удивлялись, что Эрнсту хочется только пить. Он не мог удержаться, зубы его стучали о край кружки.

— Э, парень, да у тебя температура, — произнес Коля и принялся размышлять вслух, что это может быть: засорение желудка, простуда или простое переутомление.

И тут Эрнсту пришлось во всем признаться. Конечно, лишения давали себя знать, но хуже всего была эта история с пяткой. Двое товарищей с трудом стянули с него сапог, нога сильно опухла и горела. Франек спустился к реке, принес воды и обмотал пятку и щиколотку мокрыми тряпками. Потом все улеглись поудобнее. Разговаривать ни у кого не было ни сил, ни желания.

Вскоре Эрнст услышал равномерное дыхание спящих товарищей. Только он не мог заснуть. Жар, боль, тревожные мысли отгоняли от него сон. Как часто говорили они в Москве о поведении во вражеском тылу, разрабатывали планы, стараясь учесть все возможные случайности. И вот теперь уже в первые дни пребывания здесь все оказалось намного проще и в то же время сложнее. Его успокаивало то, что он лежал в этих зарослях не один. Когда восход солнца возвестит о наступлении нового дня, он должен будет делать то же самое, что и его товарищи, он им нужен так же, как и они ему, и на него они вполне могут положиться.

Зато как тяжело было думать о том, что происходило в эту минуту в лесу, у источника, где находился отряд Анатолия, где остались Андре, Вилли, Фриц и Макс. Может быть, его товарищам уже пришлось принять бой? Еще в Москве они получили приказ избегать вооруженных столкновений. Легко сказать — «избегать»! Если бы фашисты тоже придерживались этого приказа, а не нападали, сами…

Эрнст с нетерпением поглядывал на небо, становившееся все выше и светлее. Сейчас ему больше всего хотелось быть вместе со своими товарищами.

ФРАНЕК СТРЕМИТСЯ К ЯСНОСТИ

— Почему же ты не сказал, что повредил себе ногу?

Франек смотрел, как Эрнст разбинтовывает ногу, и при этом он переступал с ноги на ногу, по-извозчичьи хлопая в ладоши, чтобы прогнать из тела утреннюю прохладу.

— Знобит?

— Нет, температура вроде бы спала.

Эрнст довольно улыбнулся. Покраснение на пятке еще не прошло, но щиколотка больше не болела. И все же Коля считал, что идти Эрнст еще не может.

С наступлением дня несколько партизан вышли на разведку в разных направлениях севернее Варты. Эрнст и Франек получили задание наблюдать за участком на противоположном берегу реки и охранять вещи.

— Ну ладно, шутки в сторону, — заметил Франек, — с больной ногой в разведку не ходят.

Конечно, он был прав, но этот нравоучительный тон никак не вязался с его юным лицом, сохранившим почти девически нежные черты.

— Я и вправду думал, что все уже прошло, — сказал Эрнст и, чтобы переменить тему разговора, добавил: — Ты очень хорошо говоришь по-немецки.

— Адам тоже. Поэтому нас и посылают так часто в разведку. — Франек уселся, подтянул поближе свой рюкзак, но не развязал его. Грациозным движением он откинул назад голову. — Мы евреи. И Адам и я. И мы говорим на языке немцев, чтобы их уничтожать. Понимаешь? Этих преступников нужно уничтожать.

Эрнст промолчал. Опершись на руки, он смотрел на крутой берег. От воды поднимался белый туман. За косогором реки уже не было видно, но она наполняла воздух своим холодным дыханием. Франек развернул чистую тряпочку и достал оттуда кусок деревенского хлеба. Он разрезал его складным ножом на две равные части и предложил Эрнсту: