Радиогений Митя Автономов - [3]

Вот такое вышло в тот вечер крупное волнение, но на следующий день Митя сам нашел меня в школе и, потупясь и, как бы оправдываясь, пробурчал:

— Не прав я вчера был. Там совсем другое решение. Все работает за счет энергии радиоволн. Заходи сегодня, обсудим.

Я, конечно, опять ничего не понял, но дома, едва перекусив, помчался к Митьке.

Нашел его в дровяннике. Он складывал дрова, наколотые намедни. Поленница получалась ровная, аккуратная, линеечка в линеечку. Чтобы так сложить, мне бы пришлось долго тренироваться, да и то потом поленья торчали бы невпопад. Культурный он, Митька…

— Я тут в одной книжке ночью вычитал интересную вещь, — рассказывал он мне, похлопывая запястьем о торцы поленьев, — оказывается, радиоволны сами обладают энергией. Вот откуда она и берется в приемнике. Это же интересная вещь: какой-то передатчик за сотни километров, может быть, создает звуковой импульс и запускает его в эфир, как выстреливает, а тот и летит со страшной скоростью в разные стороны, как круги на воде, когда камень бросишь, и может даже землю обогнуть. Это и есть радиоволна. А люди сидят с приемниками на разных точках планеты и ловят эту волну с помощью антенн, как мы, например. Волна в антенну ударяет, а та ее хоп и поймала и тут же отправила на приемник. Она же под напором летит, эта волна, вот она тебе и энергия. Значит, можно без батарейки ее ловить. И, пожалуйста: «Га-ва-рит Ма-асква!»

Митька произнес это голосом Левитана. И вправду похоже. Как будто радио включилось.

Вроде все срасталось. И просто и ясно. Даже я теперь понял, что такое радиоволна. Не каждый учитель смог бы так толково объяснить. Способный он, Митька. Да, далеко мне до него.

Поленница была складена. Митя оглядел ее с разных сторон, кое-где похлопал еще по торцам и приказал:

— Пошли в дом.

Мы прошли в переднюю горницу, там на столе лежали какие-то детали, провода, деревяшки, бумаги…

— Я ночью не спал и все продумал, — сообщил Митька. Оказывается он всю ночь изучал схему и читал инструкцию по сборке детекторного приемника. — Если все сделаем правильно, то будет работать.

Я вглядывался в схему — какие-то квадратики, треугольники, линии. Я ничего не понял. Предстояла серьезная работа и я робко поинтересовался:

— Митя, а ты правда во всем этом разобрался?

— Пришлось, — ответил он хмуро, и я понял, что Митя действительно вник во все тонкости. Такие, как он слов на ветер не бросают.

— И тебе тоже придется, — сказал он, въедливо на меня взглядывая. Ты же не попка какая-то, тоже должен соображать что к чему.

На это я согласно закивал головой. Хоть я и не такой продвинутый, как Митя, но тоже не хотелось быть истуканом или этой самой попкой.

Перво-наперво он решил обучить меня читать схему радиоприемника. Мне это далось тяжело: я никак не мог представить, как эти прямоугольно-квадратные линии с какими-то вкраплениями нарисованных штучек могут быть механизмом приемника?

— Это что, провода? — спрашивал я, показывая на прямоугольники, — Они что, так и должны быть расположены?

— Да нет, это схематическое изображение устройства. Главное здесь — не расположение на рисунке, а принцип соединения частей и деталей в самом приемнике, — терпеливо толковал мне Митька. Видишь вот эту разлапистую штучку?

— Угу.

— Это антенна. Она здесь маленькая и рядом с самим устройством. А вообще она устанавливается на крыше и должна быть как можно длиннее. Тогда захват радиоволн будет шире. — Он вел пальцем по схеме вниз, — а вот это, брат ты мой, катушка начинается, катушечка, видишь завиточки пошли-пошли. Это важный предмет. Считай, каждый новый виток — это и есть новая волна. Ее еще называют колебательным контуром. Ты потом сам увидишь при сборке… Нижний контакт катушки уходит вот сюда, вниз. А куда вниз, ты и не знаешь, а уходит он под землю. Это заземление. Ты хоть знаешь, зачем заземление?

— Каждый дурак знает зачем. Чтоб молния не шарахнула.

— Ну-с, правильно, молодец.

Вы бы посмотрели на Митю Автономова в этот момент, в этот сладкий для него час, когда он сидел передо мной и учительствовал. Наверно, — думал я, — выйдет из него настоящий учитель, может, и ученый, а, может быть, и сам космонавт. Митя важничал, и у него это получалось.

— А вот теперь, брат ты мой, Павлик, внутренность пошла приемника, техническое его оснащение. — Где он слов таких мудреных набрался, Автономов, ума не приложу, вроде в одной деревне живем:

— По-во-рачиваем по схеме налево, хоп! Что это такое? Как это называется? Скажи-ка мне дорогой Павел.

Треснуть бы ему «дорогому Мите», чтобы не выпендривался тут, умник. Да не получится: крепкий он, Митька, да и постарше. Раздухарился, аж спать на ходу перестал… Глазищами зыркает, башкой вертит…

— А это, уважаемый, не что иное, как конденсатор. А ну-ка теперь вопросик: какие функции у конденсатора в детекторном приемнике?

— Не знаю я никаких таких функций, — пробурчал я хмуро. — Ты, Митька, взялся объяснять, так и объясняй. Не гоношись тут, а то раздухарился с вопросиками.

Но Автономов как будто и не слышал ничего. Он пел свою любимую техническую радиопесню, и был глух ко всему постороннему, как лесная птица глухарь на весеннем току. Впрочем, пел вполне миролюбиво. И мне с ним совсем не хотелось ругаться, ведь он меня — простофилю учил уму-разуму. Кроме того, он пребывал в родной стихии: