Радио наобум. Правда жизни - [30]

— Лошадку у меня украли, благодетель!

— Лошадку? В милицию обращались? Заявление писали?

— Обращалась, батюшка, обращалась, миленькай! И кому только не писала! Все обещають. Завтра, говорят, приходите, а лошадки уже месяц как нет.

— Цыгане, наверное, украли! То лошадей воруют, то наркотиками торгуют, негодяи!- возмущенно предположил Жириновский и погладил старушку по голове. — Не волнуйтесь, все будет нормально! Обещаю! При всех, обещаю! Я сам свяжусь с начальником вашей милиции, если они не найдут, то мы Вам лошадь купим! ЛДПР купит, не коммунисты! Фамилия?

— Начальника?

— Ваша! — гаркнул Владимир Вольфович и не дождавшись ответа, бросил стоявшему рядом помощнику, — запишешь все данные, понял? Фамилию, имя, отчество, домашний адрес и телефон!

Потом он помахал народу рукой, крикнул что-то неразборчивое и скрылся в глубине вагона…

…Алексей переключился на музыкальный канал и подумал, что, несмотря на свой немаленький статус, он по жизни скорее вот такая вот старушка, а не Владимир Вольфович. Это там, на Бауманской улице или на Марсовом поле в Питере, он может давать ценные указания, разводить и сводить ладошки, снимать программы, а выйдя за пределы уютного офиса, он превращается в обычного российского гражданина.

«Помнишь, как у тебя украли из машины автомагнитолу?» — спросил он сам у себя.

Да. Это было пару лет назад, в девять утра он вышел из дома, открыл дверцу любимого БМВ и, крайне ужаснувшись, обнаружил, вероломной кражи. Она была не просто похищена, а довольно цинично вырвана из панели. Кроме этого, он увидел отвратительно торчащие из рулевой коробки провода, что прямо указывало на попытку угона его драгоценного авто. По всей видимости, не справившись с главной задачей, злодеи решили насладиться хотя бы чем-нибудь, и сперли магнитолу.

Когда Лодочкин стал махать руками и требовать, чтобы похищенное было найдено незамедлительно, так как он программный директор одной из ведущих питерских радиостанций, и в силу служебной необходимости ему положено отслушивать конкурентов везде — на работе, дома и в машине, работник уголовного розыска, прибывший в составе опер-группы на место, только развел руками и, радушно улыбаясь, медленно, с расстановочкой, произнес:

— Да не убивайтесь Вы так, Алексей Алексеевич! Купите себе новую!

— Как это — новую? — был ошарашен потерпевший таким ответом. По его представлению, сыщики должны были быстро записать все приметы похищенного и незамедлительно броситься на его поиски, однако приехавшая на место группа и не собиралась проявлять какой-либо прыти.

Оперуполномоченный с наслаждением курил сигарету, бесцеремонно облокотившись на капот, эксперт-криминалист молча сидел на своем чемодане, мечтательно глядя в сторону пивного ларька, а следователь довольно быстро строчил что-то в протоколе и обладая, по всей видимости, какими-то сверх-телепатическими данными, не обращал на салон, подвергшегося варварскому вторжению автомобиля, ровным счетом никакого внимания.

— Но вы ведь будете искать мою магнитолу? — с надеждой спросил Лодочкин.

— Естественно, — вяло ответил следователь и, протянув ему протокол, указал ручкой место, где нужно поставить свою подпись, — прейдете в отделение завтра, дежурный Вам скажет, к кому обратиться. До свидания.

Около недели Алексей ходил в отделение, ждал в очереди, в окружении потерпевших, свидетелей, обвиняемых и других странных типов, писал заявления и объяснения, и в конце концов осознал: если бы магнитолу украли не дай Бог у президента Путина или у мэра Матвиенко, то тут бы все на уши встали, носом землю рыли, и похищенное нашли. Он же мэром, а тем более президентом не был, и целенаправленно искать его магнитолу никто явно не собирался. Ждите своей очереди, товарищ, авось всплывет когда-нибудь…

Неужели и в этом случае будет то же самое? Неужели опять — очереди и бумажки? Может быть, обратиться в ФСБ или Прокуратуру?

Алексей прошелся по комнате и открыл балконную дверь.

«Не факт, что там примут незамедлительно, — здраво оценил ситуацию Лодочкин, — я для них — обычный гражданин. Значит — снова очередь. Вот так-то, господин продюсер. Зарплата высокая есть, власть над подчиненными — тоже, а вот защиты никакой! За помощью в Москве обратиться не к кому: связей нет, Илья Альбертович, кричавший как-то, что у него куча друзей в ФСБ и Думе в далекой заморской стране животик греет. И мобильный отключил, чтобы подчиненные не доставали. Очень здорово! Очень по-товарищески!»

Лодочкин вышел на балкон и стал смотреть на проезжую часть, наклонив вниз голову. Накатило отупение — это началось действие принятой дозы алкоголя.

«А может отдать им деньги? — посетила Алешу шальная мысль. — Сумму я скорее всего найду. Но вот суд? Если я заберу заявление из суда, что мне скажет Пичугин? Как мы добьемся опровержения? — Лодочкиным вновь овладел авантюризм и забота о собственном карьерном росте, в какой то миг он даже забыл, что совсем недавно его жизни угрожала смертельная опасность, — Заберу заявление — значит подставлю Илью. В случае каких-то проблем со статьей, он подставит перед учредителями меня. Вломит не задумываясь проверено электроникой, — он грустно улыбнулся, — и тогда все — ни московского тебе Бума, ни Питерского. Ви не оправдали оказанного Вам високого доверия! Поэтому вариант выполнения бандитских требований исключен. По крайней мере, пока. Нужно искать выход на спецслужбы. Я обязательно должен найти его. Но только как?»