Радио наобум. Правда жизни - [32]

Однако Андрей Валерьевич бить никого не собирался. По крайней мере, пока. Он просто курил и внимательно слушал, предварительно попросив Алексея говорить все без утайки и опустив в карман собственной рубашки три тысячи лодочкинских долларов (занятой человек, время ценит очень дорого, но работу делает на совесть, поэтому необходимо приплатить — так сказали Леше, и он не стал возражать: три тысячи — не десять, а жизнь у него одна).

Выслушав печальный рассказ потерпевшего до конца, Кириллов затушил сигарету, вытянув ноги, положил их на один из стульев и, скрестив руки на груди, спросил:

— То, что написано в статье — правда?

«Это что, имеет какое-то отношение к делу?» — хотел спросить Леша, но не спросил: во-первых, к делу это отношение имело самое непосредственное, а, во-вторых, конфликтовать и вилять перед представителем власти, а тем паче возможным спасителем, не хотелось. Поэтому Алексей набрал полные легкие воздуха и произнес на резком выдохе:

— Да!

Кириллов внимательно посмотрел на Лодочкина, и, как показалось последнему, посмотрел так, как смотрит тренер на ученика-боксера, который вместо того, чтобы отрабатывать прямые удары руками, усиленно долбит грушу головой.

— А зачем было вообще как-то реагировать на эту статью? Ведь тираж у газетенки плевый, и никакого резонанса, я думаю, она не произвела.

Что мог ответить на это Алексей? Рассказать о том, какой Пичугин паникер, как он боится любого шороха?

Но ничего больше рассказывать, к счастью, не пришлось.

— Впрочем, для нас все это не важно, — Андрей Валерьевич бесшабашно махнул рукой, — напомните, когда вы должны решить вопрос с судом?

«Вообще то вопросы не решают, на них отвечают», — хотел было поправить собеседника Леша, но удержался, посчитав поправки в таких кабинетах неуместными. Тем более так говорят представители власти и по выше — чиновничий штамп, ничего не попишешь.

— Завтра.

— Угу, — Кириллов снова закурил и, выпустив в потолок струю дыма, стал говорить более динамично, — с судом мы решим сами. Сегодня. На судью они выйдут вряд ли, скорее всего, будут звонить секретарше, если будут звонить, так что не волнуйтесь — нам это, как два пальца об асфальт. Если позвонят Вам, то скажете, что к вечеру эта проблема будет исчерпана. Теперь — другое. Теперь нам нужно понять — кто эти люди?

Опер снял трубку с телефонного аппарата и набрал номер.

— Але, — произнес он в трубку несколько развязано, растягивая первую букву произнесенного слова, — Танечка? — Кириллов улыбнулся и стал похож на кота, объевшегося сметаны, — Ну здравствуй, Танечка это я, Андрюша. Что значит — совсем забыл? Отнюдь! Каждую ночь вспоминаю о Вас, Татьяна! Каждую ночь, ибо днем не могу — работа, работа, работа…Ну, да… О-о-о, — он похотливо заурчал и произнес с низкими эротичными интонациями, — об чем речь? В субботу, значит в субботу — клянусь!

Лодочкин украдкой посмотрел на опера и неожиданно себя подвергся эротическим фантазиям, вспомнив совершенно с другими ощущениями недавнюю сцену на подоконнике….

— А вот сегодня зайти не могу! Чего звоню тогда? Гм…- интонации опера приобрели более деловой характер, — Попросить тебя хочу кое о чем. Очень нужно, понимаешь? Посмотрите там у себя, пожалуйста, кто из наших опекает «Конкретную газету»? Хорошо? Я знал, что ты настоящий друг! Целую нежно!

Андрей Валерьевич положил трубку на рычаги и резко выдохнул, будто бы закончив многочасовую разгрузку вагона до отказа набитого кирпичом.

— Извините, -робко вымолвил Лодочкин воспользовавшись внезапно возникшей паузой, по привычке сомкнув ладони, — Вы только что сказали, что Ваши люди опекают «Конкретную газету». То есть она...... работает под прикрытием МВД? И меня шантажировали работники милиции?

— Да что Вы! — Кириллов добродушно рассмеялся, — Это совсем не те «наши люди» имеются в виду! Под «нашими людьми» я имел в виду контингент, с которым мы работаем, то есть представителей так называемой организованной преступности, понимаете? Это своего рода профессиональный сленг, так что не обращайте внимания: еще и не то услышите.

Алексей прекратил содрогаться внутренне и тут же задал новый вопрос:

— А что, получается все представители организованного преступного мира у Вас под колпаком?

Кириллов улыбнулся, сполз со стула и подошел к окну.

— Ну, во-первых, российский преступный мир вряд ли можно назвать организованным. А во-вторых,…да, — изрек он, чуть призадумавшись, и резко добавил, — почти все у нас под контролем.

— А вот на этих ребят....

Лодочкин внезапно осекся: можно ли этих чудовищ, которые угрожали ему смертью, вызывающе демонстрируя оружие, называть ребятами?

— На этих ребят, — прервал его Андрей Валерьевич, — я думаю, у нас соответствующая информация имеется. Я пока не могу сказать: к какой именно преступной группировке они принадлежат, но можно с уверенностью утверждать одно: организованы они не совсем хорошо, ибо уже позволяют себе не желательную самодеятельность….

— То есть?

— Потому что выходят за рамки порученного им дела. Наверняка главарь дал им одно единственное поручение: образумить Вас и сделать так, чтобы не было никакого суда. Деньги — это уже их инициатива.