Радио на Маре-Сале - [5]

— Пустите в ход весь фейерверк. Лучше всего.

Потом радио назвал мне имя:

— Вильям Керн. Крейсер 327. Сообщите результат. Волна та же.

В эту минуту мне ясно представилась каюта на английском крейсере, шахматная доска и Вильям Керн, который, бережно охраняя пепел сигары от разрушения, передает своему телеграфисту слова, которые я принял, и теперь, покончив с этим, погрузился в раздумье над странным и коварным ходом своего противника. Вероятно, крейсер стоит на якоре в Печенгской губе. Сигналы четки и ясны.

Фейерверк был в чулане при доме. Я сообщил товарищам о совете британца. Ответ: «Попробуем». И скоро вслед за тем я услышал оглушительную трескотню ракет и в промежутках выстрелы из ружей… Потом по телефону мне: «Они бегут. Я к вам сейчас». Это мой механик. Послышался стук в дверь. Я быстро отворил. Он вбежал, захлопнув дверь, с винтовкой за спиною. В то мгновенье, как я впускал товарища, я мельком видел фейерверк — самый великолепный в моей жизни. Ракеты, описывая дуги в воздухе, впивались в снег и гасли, в высоте рвались и рассыпались ослепительным цветным каскадом римские свечи и волчки, бухали пушки, и с треском прыгали во всех направлениях лягушки. О медведях не было и помину. Мы расцеловались с товарищем. И мне захотелось тотчас поблагодарить Вильяма Керна за находчивую выдумку. Механик мой, Сергеевич, стал к машине, я ушел в аппаратную, чтобы включить антенну на прогрев. Я взялся за рубильник. И вдруг, привлечённый странным звуком, взглянул и увидел у зеркального окна скользящие по нему когтями две огромные лапы и острую морду с маленькими умными черными глазками. Это был медведь. Он глухо ударил лапами по стеклу, но оно не поддалось удару… Тогда медведь потянулся и ухватился обеими лапами за фидера. В испуге, что он их оборвет, я безотчетно повернул рубильник; вспышка, удар — и все погасло…

Ко мне в аппаратную вбежал механик.

— Что случилось? Предохранители сгорели?

Я указал ему на окно, где на фоне неба темнела, застыв в предсмертной судороге, туша крупного медведя.

Враги наши бежали. Тот, что погиб на наших фидерах, был последний, самый храбрый…

Осмотрев машины, мы увидали, что, кроме предохранителей, повидимому, пострадал от короткого замыкания, вызванного медведем, и якорь динамо. Нам понадобилось почти два дня, чтобы сменить якорь запасным, все выверить, привести в порядок, и только тогда я, вызвав 327, мог поблагодарить Вильяма Керна за его совет.