Радио "Моржо" - [8]

— Се женеаль, — сказала Анисова, густо покраснев. — Же суи фьер де вотр амитье.[14]

10

Во вторник из черной пасти аппарата факсимильной связи выползла бумага крайне зловещего содержания. В Москву приезжала шобла французов во главе с директором ассоциации коммерческого радиовещания Мердуном Фишие. Весь персонал Радио Моржо содрогнулся, ожидая карательных санкций, которые обычно составляли неотъемлемую часть истерии помпы и показушничества. А что до секретарш Моржа и Анисовой, то их состояние было близко если не к коматозному, то к обморочному — наверняка.

Морж обожал надувать щеки, представляя себя перед всякого рода соотечественниками чуть ли не французским Рокфеллером, который сотворя что то вроде нового американского чуда, из протирщика окон в одно мгновение превратился в акулу капитализма. И Мердун Фишие с его французскими холуями, как нельзя лучше подходил на роль аудитории перед которой Морж был рад расстараться надуть щеки до невозможности.

— Ты есть пойти со мнуй в ресторан, давать обед в честь мосье Мердун Фишие, прокаркал Анисовой Морж, когда та приперлась к нему с еженедельным отчетом шифр д афер.

— Же маль э кер де во гринуй,[15] ваше превосходительство, ответила Анисова на всякий случай два раза присев в реверансе.

— Тю дуа етр прет а те секрифье,[16] это не обсуждается, крякнул Морж, громко испортив воздух.

Анисова сделала четыре книксена и с покорным видом удалилась.

В ресторацию поперлись впятером. Морж с Анисовой, Мердун Фишие, Наеб и Зеро. Причем сразу уговорились, что платить будут партаже, то есть каждый за себя. Анисова при этом тяжко вздохнула, не без оснований предчувствуя что платить за всех в конце концов придется ей.

Морж был в истерически веселом настроении. Он громко хохотал, хрюкал, пердел, хлопал всех по спине, Мердуна Фешие называл вьей кон,[17] мосье Наеба — птит кон,[18] а к мосье Зеро обращался изысканным — кон де мерд.[19] Анисову он игриво называл ма птит маль бизе[20] и во время аперитива все кормил ее с рук отщипываемыми им кусочками багета.

Тему для разговора выбрали самую благодарную. Все наперебой стали делиться друг с другом своими впечатлениями — какие все русские дураки.

— Эти дураки готовы работать совершенно за бесплатно, причем об них можно буквально вытирать ноги, — квакал Морж, прихлебывая бордо урожая 57 года.

— о, они совершенные простофили, их можно провести как полинезийских туземцев, поддакивал Наеб

— Им можно ничего не платить, им можно даже насрать на голову — они будут только счастливы, что иностранец обратил на них какое то внимание, подхватил Зеро.

Когда компания дружно дожирала свой ордевр,[21] и Анисова вдруг схиляла в туалет, мосье Фишие решил поинтересоваться у Моржа, от чего эта русская дама так усердно поддакивает, когда о ее соотечественниках высказываются столь нелестно.

— эль се донре юн маль де шьян пур ле коммерс,[22] сказал Морж и гаденько захихикал.

Через два с небольшим часа, когда французская братва схавала трех омаров, две котлет дю сальмон,[23] три дюжины устриц, дюжину уитр де мер нордик нумеро катр,[24] две дюжины королевских креветок и пять порций эскарго,[25] выпив при этом шесть бутылок красного, две розового и три бутылки белого вина, официант принес счет на тысячу сто сорок пять долларов.

— Ну-с, давайте считать, кто чего и на сколько наел, сказал Морж. вынимая из кармана пиджака свой кассио.

— Я ел капусту, хлеб и выпил два стакана минералки, сказал Мердун Фишие и протянул Моржу десятидолларовую бумажку.

— А я скушал одну устрицу, поел немножко капусты и выпил пол — стакана красненького, сказал Зеро, протягивая Моржу двадцатку.

— Я вообще ничего обычно на обед не ем — у меня американская диета, сказал Наеб и сунул Моржу пять бумажек достоинством один доллар каждая.

— Ну вот тебе, ма птит маль бизе, рассчитайся с официантом, сказал Морж и отдал все деньги Анисовой.

11

Забухав, Морж обычно впадал в состояние административного восторга и испытывал непреодолимое желание поехать на радио поруководить. Этого то и боялась вся радиостанция от самого тощенького диск-жокея до самого толстого коммерческого директора.

— Когда мы ехаль в автомобиль, твой Птица перед песня Элтон Джон опять сказала плять, я слышаль своими ушам, сказал Морж едва войдя в кабинет Большого Вождя.

— Я р-разор-рву ее на части, вскричал Большой Вождь и ринулся в эфирную студию.

Когда достали контрольку и отмотали до песни Элтона Джона, из динамиков послышался веселый с хрипотцой голосок, сообщающий, что музыкальная программа Радио Моржо продолжается и в следующем часу публику будет забавлять Элтон Джон и другие популярные артисты эстрады…

Когда Птица после эфира спустилась на третий этаж и зашла в буфет, свободных столиков там уже не было, и взяв кофе она присела к старичку, оказавшемуся диктором центрального радио, некогда объявлявшему о начале и конце трех войн, кончине и назначении пяти генеральных секретарей и еще об очень многом. Выслушав жалобы Птицы, что ее все время упрекают в не совершенных оговорках, старичок обнял Птицу за худые плечи и поведал старую историю о том, как еще при Сталине, когда в топах вместо Пресного и Агутина торчали Козловский, Лемешев и Бунчиков, он объявил по радио, что выступает хор мальчиков и Бунчиков… Птица долго хохотала, и взяла старенькому пердунку полташечку коньяка.