Радио "Моржо" - [16]

Главный директор радио Моржо

Катилов Д.Д.

Главный директор Дворца комсомола

Беляев М.М.

Санкт-Петербург, 29 августа 1994 г.

Акт.

Комиссия, утвержденная приказом по АОЗТ Дворец комсомола от 29 августа 1994 г. N 58 и по АОЗТ Радио Моржо от 29 августа 1994 г. N 9 в составе: председатель — Рокофьев О.В., главный инженер АОЗТ Дворец комсомола; члены комиссии: Анилов Н.А. — главный инженер радио Моржо;

Узнецов С.В. — начальник службы ЭХ;

Арпович В.В. — инженер по эксплуатации, по итогам расследования причин пожара в помещении студии радио Моржо составила настоящий Акт о нижеследующем.

1. Пожар в студии радио Моржо, находящейся в комплексе Дворца комсомола, возник 24.08.94 года, примерно в 19.00 часов, и был потушен силами работников Дворца комсомола в 19.45, до прибытия пожарных.

2. Осмотр помещения и показания свидетелей показывают, что очаг пожара находился в центре студии, в так называемой зоне отдыха. Осмотр проводки и розеток не позволяет заключить, что пожар мог возникнуть по причине неисправности проводки или из-за короткого замыкания. В результате пожара сильно пострадал диван (сгорел полностью), обгорели стол и два кресла. Расплавились светильники и местами подвесной потолок. В центре студии прогорело ковролиновое покрытие. Стены и потолок студии сильно покрыты копотью. Из оборудования студии пострадали: электроорган Хаммонд, акустическая колонка Лесли.

3. Анализ повреждений дает основания заключить, что пожар возник от небрежно брошенного на ковер окурка одним из работников радио Моржо.

4. Комиссия предлагает АОЗТ Радио Моржо срочно произвести в студии косметический ремонт, а также в приказном порядке разработать мероприятия по повышению ответственности за противопожарную безопасность лиц, работающих в студии радио Моржо.

Настоящий Акт направляется в районное управление ПО МВД РФ.

Подписи: Рокофьев, Анилов, Узнецов, Арпович.

Впервые за много лет дружбы Количек позволил себе в разговоре с Шин-Жином покровительственно-раздраженный тон. А Митя, раздавленный страхом перед неминуемым объяснением с Моржом и обязательно последующим за ним бесславным увольнением, не только принял этот Количеков тон, но и с униженной готовностью снести и еще большее по-собачьи, снизу, заглядывал ему в глаза, ловя хоть какой-нибудь намек на защиту и помощь в навалившейся беде.

— Ты чего, Митя, совсем охренел, Морж ведь чикаться с тобой не будет!

— Знаю, Количек, знаю, он ведь лучшего диск-жокея в Москве не пожалел, уволил за сигарету в студии в тот же день, как увидел, и даже оправдаться слова не дал, а здесь такое, что и не знаю, чего будет теперь.

— Да, он если узнает, тебе хана, — не скрывая злорадства, хмыкнул Количек. Митя совсем сник.

— Что делать, Количек? Спаси, помоги, век помнить буду.

— Помнить буду-незабуду, — передразнил Количек. — Сухари сушить, вот что делать! Морж тебе еще счет выкатит за Хаммонд с колонками, слабо не будет…

— Уу-уу! — завыл Митя. — Ты что, ты что, тридцать тысяч баков без колонки, и Лесли еще тыщщ на шесть потянет!

— Ну, ничего, продашь мерседес, а если не хватит — дачу в Зеленогорске, — не унимался поддразнивать Количек, зло похохатывая.

— Кончай издеваться, — взмолился Шин-Жин. — Говори, чего делать, или я пойду и отравлюсь…

— Хорошо, я знаю, что делать…

— Количек! — возопил Шин-Жин. — Век помнить буду!

— Успокойся, мне век твоей памяти на хрен не нужен, — холодно осадил его Количек. — Я берусь все уладить, но при одном условии…

— Любые условия, Колич, любые, я на все согласен, только помоги уладить, — снова завилял хвостом Шин-Жин.

— Пиши расписку!

— Да ты чего, какую расписку? — ошалело уставился на Количека Шин-Жин. — Ты что, мне не веришь?

— Верю, — спокойно глядя прямо в глаза, сказал Количек. — Но, если хочешь, чтобы я все уладил, пиши расписку.

Митя глубоко вздохнул и, вынув из кармана даренный кем-то из холуев паркер, приготовился писать. Он внутренне чуял, что с этой запиской жизнь его как-то изменится, однако даже и не предполагал, как сильно изменится она.

Расписка.

Я, Катилов Д.Д., находясь в полном уме и трезвом рассудке, даю сию расписку в том, что начиная с сегодняшнего дня продаю себя в рабство иметелю (обладателю) этой расписки.

10.09.94 г. Катилов Митя (Шин-Жин).

Написав, Митя сразу успокоился и стал смотреть в окно.

22

Вторую неделю в Москве с большой помпой проводился фестиваль Кто не слушает радио Моржо — тот дурак. В программе фестиваля были ежевечерние дискотеки в клубах Малина, Новая Бутырка и У Пахана, которые вели диск-жокейши-стриптизерки Маналова и Забаралова, концерт на Васильевском спуске с раздачей публике бесплатных гандонов с логотипом радио Моржо и участием групп Мудилус и Морщины от трения. Кульминацией фестиваля должно было стать открытие на Дмитровском шоссе лозунга Кто не слушает радио Моржо — тот дурак. Лозунг, представлявший собою двухсотметровый ряд из алюминиево-титановых букв высотой три человеческих роста каждая, достался Павлинскому почти даром. Двадцать лет назад в этом же месте из этих же букв тогдашним генсеком Леней был торжественно открыт лозунг Коммунизм — светлое будущее всего человечества. С началом перекройки буквы сняли с фундаментов и хотели загнать в Эстонию в виде лома цветных металлов. Однако замешкались, и буквы пролежали на станции Москва-Сортировочная, пока у одного папы не угнали любимый мерседес. В клубе Новая Бутырка, где папа оказался в одной компании с Павлинским, сторговались двадцать две алюминиево-титановых буквы отдать за двадцать два объявления на радио Моржо о пропаже мерседеса.