Радин - [5]

Еще она любит рисовые хлебцы и запах клеевой краски. Теперь я знаю цвет ее глаз, я даже знаю цвет ее внутренних бедер, или как там это называется, я еще не насытился этими бедрами, недрами и алой чавкающей глиной ее болот, другое дело, что она смотрит на меня ледяными глазами, будто на вора, да я и есть вор.

Радин. Понедельник

В гостинице шел ремонт. За стеной номера жужжало сверло, а двери внизу хлопали так часто, будто в коридоре завелся морской сквозняк. Здание смахивало на ганзейское судно, застрявшее на стапелях: окна были круглыми, полосатые маркизы полоскались на ветру, а корму занимали площадки с ресторанами. Радина поселили на самом верху, в бочке для лучников.

Выложив вещи на кровать, он вспомнил, что нужно найти мастерскую, потому что в лаптопе поселились муравьи. Вчера, укладывая компьютер в сумку, он обнаружил пятерых, крошечных, как кунжутные семечки.

Радин открыл мини-бар и выпил холодной газировки. Потом он заглянул в туалетную комнату и увидел душевую кабину, хотя номер обещали с ванной. Раздевшись догола, он надел наушники, нашел в телефоне сенегальские барабаны, намочил полотенце под краном и растерся им до красноты.

Спустившись в лобби, он подошел к портье, чтобы взять карту города, и его попросили расплатиться за номер наличными. На карточке не хватает средств, сказал портье, свяжитесь с вашим банком! Радин сказал, что так и сделает, и отправился искать мастерскую. Портье отметил ее точкой на карте, но Радин немного заплутал и вышел на площадь Триндаде только к десяти утра.

Мастерская обнаружилась в подвале, мастер вынес на улицу стул и сидел с чашкой кофе, жмурясь на утреннем солнце. Радин вспомнил слово формига, рассказал про муравьев, и тот засмеялся:

– Да ты шутишь, парень! Муравьи похожи на людей, они любят сладенькое. Поставь-ка его на карниз и смотри, как все просто.

Мастер отхлебнул кофе, сунул палец в чашку и покрутил там немного, потом провел пальцем по карнизу, мазнул кофейной гущей вокруг дисковода и снова откинулся на спинку стула:

– Сейчас сами выйдут, а ты пойди погуляй!

Обойдя пустую площадь с фонтаном в виде пеликана, Радин не нашел скамейки и лег на газон. Вчерашнее вердехо еще давало себя знать, во рту пересохло, лоб замерз.

Он достал из кармана джинсов записку попутчика, расправил и прочел несколько раз. Текст монолога был не слишком сложным, под ним приписали номер телефона, обведенный кривым сердечком. Листок был вырван из его собственной тетради. Вор Салданья, наверное, до утра сидел, глядя в темное окно и размышляя, как меня принудить.

Вода из клюва пеликана мерно капала на мозаичное дно. Слева от него голубела мозаика церковного фасада, а сверху смотрели пророки Илья и Елисей. Капли становились все громче, казалось, они падают в жестяное ведро, белый пеликан задрал голову и захлопал крыльями. Потом он разодрал себе грудь и напоил птенцов своей кровью. В мешке у пеликана с грохотом перекатывались камни, принесенные для строительства мечети.

Какой еще мечети? Некоторое время Радин лежал не шевелясь, стиснув зубы, он уже знал, что сопротивляться бесполезно.

С колокольни донеслись два удара, половина одиннадцатого. Радин сложил записку вчетверо, сунул обратно в карман и попытался вспомнить голос попутчика. Что он там говорил – что меня бог ему послал? Я даже лица его в темноте не видел. А он не видел моего. Тысяча монет за то, чтобы произнести четыре фразы?

Он встал, пересек площадь и увидел слева от себя здание ратуши, а справа – новое краснокирпичное здание, сияющее темными стеклами. «Галерея Варгас». Hablando del diablo, подумал Радин, помяни черта, и он тут как тут. Ладно, попутчик, лысая твоя башка, я сделаю то, что ты просишь, это нетрудно. По крайней мере из отеля не выселят. Радин вернулся в подвал, забрал компьютер, заплатил пятерку и спросил у мастера, где можно заказать визитные карточки.

Ближайшая картолерия нашлась в пяти минутах ходьбы, хозяин уже собирался уходить на обед, но вернулся за прилавок и радостно спросил: бумага с металлическим блеском? Радин согласился на белую с тиснением и сделал срочный заказ на полсотни. Он выпил кофе в двух кварталах от картолерии, забрал свой пакет, рассовал по карманам визитки и вернулся на площадь с пеликаном. Проходя мимо фонтана, он зажал уши руками, хотя знал, что это не поможет.

* * *

Поднявшись на крыльцо галереи, Радин толкнул было стеклянную дверь, но она была заперта. Нажав кнопку звонка, он дождался сигнала и вошел в просторный зал, в середине которого стоял медный треножник, покрытый куполом, под куполом гудело синее газовое пламя. Радин громко сказал boa tarde, но ему никто не ответил, где-то за стеной плескалась музыка, он различил виолончель, но ее тут же накрыло привычным войлоком.

Выйдя на середину зала, обитого железом, он огляделся: картин в галерее было всего восемь, одна голубая, одна зеленая, остальные закрыты полотняными простынями, будто мебель в заброшенной усадьбе. Наверное, кто-то из местных, подумал Радин, подходя к голубой работе и разглядывая пятно посреди холста, похожее на каплю крови. Это был городской пейзаж с бетонным мостом через реку, с моста падал человек, за мостом начинался океан. На второй картине под слоем кобальта просвечивали золотые чешуйки, будто рыбы стояли на хвостах, приложив губы к поверхности воды.