Остальные беседуют и едят. Одинокая женщина уставилась куда-то невидящим взглядом, не перевернутая журнальная страница застыла на полдороге.
– Истребитель, – говорит официантка и, опершись на барную стойку, улыбается.
Она умудренная опытом. Бывалая. Военный самолет, очевидно. Преодолел звуковой барьер.
Я хочу улыбнуться ей. На самом деле я хочу стать таким, как она. Я сосредоточиваюсь, делаю глубокий вдох, присматриваюсь к ней. Замечаю: как опираться на барную стойку с умным видом. Нельзя допускать громких возгласов, порывистых движений.
Хочу взять чашку с кофе – она дребезжит, я обжигаю пальцы, отдергиваю руку.
Ужасная дрожь в руках. Вчерашние звуки не выходят из головы. Прочищаю ухо, как пловец. Проблема с мелкими частотами, я уверен. Характерный для Иерусалима звон в ушах.
Официантка применяет ко мне свой официантский прием. Подает мне большую округлую сдобу, маковые зернышки в глазури. За счет заведения, что-то вроде обмена. Мы тебя уважили, ну и ты не сходи с ума.
Ориентиры. Символы. Владелец подскакивает ко мне, треплет по руке.
– Хорошо начинать утро с круглой еды, – говорю я. – Это символ вечности и нерушимости циклов жизни. – И тычу свободной рукой: – Трещины в стеклах тоже хорошая примета. Каждая из них означает, что еще один демон изгнан.
Он улыбается, словно хочет сказать: так держать, затем добавляет от себя:
– Скол на твоей кружке, – говорит он. – В нашей семье это считается добрым предзнаменованием. И если судить по моей кухне, у нас впереди сплошные удачи.
Официантка придвигает ко мне сдобу, как будто я мог про нее забыть.
Но сегодня нельзя принимать подарки, не тот день. Инбар предупреждала меня: не отступай от распорядка.
– Не закрывай глаза! – предупреждала Линн.
И даже история этого места полна такими предупреждениями. Одни сопровождают каждое разрушение, другие сопутствуют возрождению. И это равновесие не дает миру рухнуть. Соблазны, чреватые утратой рая и свободы, превращающие младших сыновей в первенцев. И длинный перечень неопалимых кустов и разбитых скал.
Бесчисленное множество заветов, скрепленных пищей и огнем. Жертвоприношение за жертвоприношением. Я стряхиваю руку хозяина кафе и перебираю в уме библейские примеры.
Ничего не пробуй из любопытства.
Не торгуй своим добрым именем от голода.
А когда взрыв в общественном месте незримо для других заденет и тебя, скрывай это ото всех, если только тебя не призовут вести их за собой.
