Ради тебя - 2 - [41]

– Откуда ты знаешь?

– Что именно? – лениво переспросил Гарик.

– Про мою маму.

– Моя мать Ромочку вычитывала, а я, знаешь ли, умею слушать. Даже через стены.

Я горела от кончиков волос и до пальцев ног. В голове поднялся ураган, и я даже могла запутаться в его встречных потоках. Не желала верить гнусным сплетням. Только сомнения все равно нашли лазейку и идеальный образ матери в моей памяти дал заметную трещину, причиняя почти осязаемую физическую боль.

– Зачем ты все это мне говоришь?

Гарик дотронулся моего лица, провел кончиком пальца по губам, отер кровь и слизал ее, засунув пальцы в рот:

– У тебя есть то, что принадлежит мне.

– Я не понимаю.

Гарик улыбнулся:

– Ты моя любимая игрушка и я не собираюсь не с кем делиться. Усекла?

– Сумасшедший…

– Просто предупреждаю, что у нас будет все по-другому. Тебе не удастся от меня сбежать. Никогда. Слышишь меня, Даша? Ни-ког-да! Даже из-под земли тебя достану! Буду приходить за тобой каждый раз, пока не получу все! Всю тебя! Без остатка!

Я покачала головой. Было такое ощущение, что с меня живьем содрали кожу. Неужто выхода не будет?

– Ты проголодалась, любимая? Пойду, принесу тебе поесть. Ты же не сможешь сегодня выйти к столу, правда?

Не дожидаясь ответа, Гарик вышел за дверь, тихонько прикрыв ее за собой.

Меня пробил озноб.

Гарик не стал меня бить за укус. Значит, мое наказание последует позже. Я была в этом уверена также сильно, как в том, что день за окном клонился к вечеру.

Когда только время пробежало?

Не став терять ни одной минуты свободы, я поспешила подняться на подкашивающиеся ноги. Гарик не оставил мне выбора, но я его нашла.

Единственно верное решение.

Тихонько спуститься вниз и завернуть в подвал, не составило особого труда. За столько лет в детдоме я научилась быть незаметной. Даже головокружение и слабость не помешали мне быстро найти нужную дверь и зайти в котельню.

Перед глазами все расплывалось, но я приказывала себе держаться из последних сил. Если слабость сейчас возьмет надо мной верх – все пропало.

Сердце безумно колотилось. Я понимала, что каждая секунда на счету. Гарик мог вернуться в спальню и не обнаружить меня там с минуты на минуты. И последнее, что мне хотелось – вновь ощутить на себе его силу.

Задыхаясь от страха, я решительно приблизилась к котлу. В лицо дунуло жаром, стоило только открыть задвижку. Не растрачивая драгоценное время на раздумья, я засунула в дымоход свою футболку, которую прихватила из шкафа.

Роман был помешал на практичности и уюте. В его доме было все, даже отопление провел сам, подключив котел. Первое время, как только он привез меня на ферму, все уши прожужжал про правила безопасности.

«Даша, не трогай то. Даша, не лезь туда. Даша, здесь тоже небезопасно для маленьких девочек, будь осторожна…» – и прочее бла-бла-бла о мерах предосторожности в доме и за его пределами.

Тогда я куксилась и на стены готова была лезть от скуки, а вот сейчас расплылась в довольной улыбке.

Пригодилось.

Еще тогда я выучила, что для безопасной работы котла, ему необходим воздух. Который я только что собственноручно перекрыла, запихнув в дымоход футболку.

Интересно, Гарик также не боится смерти, как и я?

Глава 12

Назад к прошлому

Выглядел Кенгерлинский более чем устрашающе.

Рита очень старалась не смотреть на него так пристально, чтобы не было и на йоту похоже, будто она пялится.

Не получалось.

Она действительно пялилась и ничего не могла с этим поделать. Ее проклятые глаза тянуло к нему, как магнитом.

Взгляд то и дело натыкался на хищную улыбку, что раздвинула губы Яна, как только Рита приняла безумное предложение добровольно поделиться кровью и пока не исчезала, точно приклеилась к этому красивому лицу. И если бы Рита находилась в комнате с Яном менее десяти минут, наверняка, купилась бы на улыбку, поверив, что ему действительно весело или радостно.

Сейчас же некая проницательность, что за ней никогда ранее не наблюдалась, просто точила Риту изнутри сомнениями и излишней внимательностью. И пускай улыбка у Кенгерлинского была чертовски обаятельной, да и сам он выглядел так, что впору было изойти слюной, но что-то останавливало от доверия Яну.

Его глаза, на немного бледном и небритом лице вселяли в Риту настоящий ужас.

Светло-зеленые, они неестественно блестели, как два зеленых стекла.

Не выражали никаких эмоций, кроме равнодушия.

Будто все, что произошло или должно было произойти сейчас здесь также важно, как тост намазать маслом.

Рита догадалась, что мыслями Кенгерлинский находился явно не в этой комнате. И, конечно же, она не была уверена, что желает знать, где именно. Ведь если его лицо настолько мрачное, разве сможет понравиться ей то, что можно услышать в ответ?

Каждый раз, когда Ян перехватывал ее взгляд и впивался в ответную этими холодными стеклышками, Рите хотелось либо крепко зажмуриться, чтобы не струсить, либо предпринять позорную попытку к бегству.

Кенгерлинский чуть ли не за руку привел ее в гостиную и усадил на диван. Может, тоже не верил, что Рита сможет дойти до конца?

Ей было некогда спрашивать.

Она все еще пыталась отыскать ответы, на кой черт вообще заявилась в этот дом прошлой ночью. Отличная интуиция и внутренний голос, что никогда прежде не подводили ее, молчали, не возжелав, видимо, облегчить очередной сеанс самоедства. Пришлось, молча сидеть на диване, наблюдая за действиями остальных и жевать уже порядком саднящие губы.