Ради острых ощущений. Гремучая смесь - [19]

И я знала, что стоит мне лишь поманить его пальцем, как он тут же прискачет ко мне, довольный и счастливый — ведь с тех пор, как я его бросила, у него остался только секс, а любовь продолжала принадлежать мне, ведь Жора по натуре был однолюбом.

Однолюб-кобель, невероятное сочетание, правда? Я даже консультировалась по этому поводу с Ольгой, и она подтвердила мне, что такие извращенные экземпляры попадаются среди мужских особей.

Если честно, то я испытывала к Жоре единственное чувство — благодарность. Да-да, после того как я пережила наш разрыв, у меня словно прибавилось сил, и я многое поняла в жизни.

Можно сказать, что все, чего я добилась на сегодняшний день — престижная работа, богатая клиентура, хороший заработок — всем этим я обязана Жоре. Ведь я должна была ему доказать, что могу добиться всего в этой жизни без его помощи, одна. И я это доказала! Другой вопрос, требовались ли эти доказательства Жоре. Но, как бы там ни было, они требовались в первую очередь мне!

Из Жоры я могла бы вить веревки — даже сейчас, после стольких лет разлуки. И я решила, что в данной ситуации Овсянников — именно тот человек, который мне нужен.

Когда я позвонила Жоре и намекнула, что неплохо бы нам с ним увидеться, Овсянников был на седьмом небе от счастья. Судя по его сначала удивленному, а потом возбужденному голосу, Жора возлагал на эту встречу самые радужные надежды. Он болтал со мной минут пятнадцать, хотя его вытащили с какого-то совещания. Пока шел этот необязательный треп, я вспомнила, что Жора как-то раз говорил мне, что он приходит в возбуждение даже от звуков моего голоса, от одной его интонации. И я смогла удостовериться, что это чувство в нем не угасло.

Думаю, что поболтай мы еще с полчасика, и он бы разрядился прямо на рабочем месте. Но секс по телефону — занятие на любителя, тем паче что я не испытывала к Жоре взаимных чувств и он интересовал меня сейчас исключительно как источник информации.

А информацией Жора обладал как никто. Старший следователь управления внутренних дел города — звучит серьезно и весомо.

— Тебя там какой-нибудь генерал не хватится? — Я посмотрела на часы, сдерживая зевоту. — Я не отвлекаю тебя от борьбы с преступностью?

— Наоборот, вдохновляешь на новые подвиги! — заверил меня Жора.

— Думаю, что первоначальный заряд вдохновения ты уже получил, а основную дозу мы оставим на вечер, — предложила я. — Так где мы увидимся?

— Можно у меня, — радостно проговорил Жора, — а можно начать в ресторане.

— Прекрасная идея! Во всяком случае, насчет ресторана, — уточнила я. — Остальное, буду говорить честно, под большим вопросом, но поужинать вместе — с удовольствием. Куда направимся?

— Давай ты доверишь мне выбор заведения. Я заеду за тобой в семь, — ласково ворковал Жора, — и, надеюсь, ты не будешь разочарована.

— Отлично, — вздохнула я и повесила трубку. Мне предстояло выудить из бывшего супруга максимальное количество информации и не дать ему затащить меня в постель. Честно говоря, задача трудновыполнимая.

— …Ты стала много курить, — заметил Жора, качая головой.

— Тебе-то что?! — усмехнулась я. — Какая трогательная забота о моем здоровье! Только раньше надо было заботиться, дорогой.

— В каком смысле?

— Здоровье, как объяснила мне Оля, — это не только отсутствие болезней, но и некоторое моральное и психическое благополучие. А о каком благополучии может идти речь, когда тебе изменяет муж?

— Полечка, — взволнованно начал говорить Жора, — я же тебе объяснял, что измена — это совсем другое. Это когда любишь. А я…

— А ты просто трахался со шлюхами, — закончила я его фразу. — И теперь снова хочешь начать со мной прежние отношения. Но поезд ушел, а ты продолжаешь бежать по рельсам и кричать, размахивая руками.

Все мои слова — как об стенку горох. Пока я рассыпалась в своих горьких укорах, Жора Овсянников уже завладел моей ладонью и время от времени подносил ее к губам, покрывая поцелуями. Мужчины умеют вовремя отключать слух, этого у них не отнимешь.

— А ты лысеешь, — печально констатировала я, — глядя на его макушку.

— Это потому, что ты ушла, — мгновенно отозвался Овсянников.

— И похудел…

— Без твоих щей! Боже, как же ты прекрасно умеешь готовить!

— А если я сейчас скажу, что ты, наоборот, потолстел и оволосател, то ты, конечно же, скажешь, что тебе не перед кем красоваться и ты себя запустил?

— Ты всегда была самой проницательной женщиной в мире! — Жора продолжал долбить в ту же точку. — Знаешь, а ведь мы могли бы…

— Поговорить, — оборвала я его. — Только поговорить, и не более того. Скажи спасибо, что я сргласилась с тобой поужинать.

— Спасибо! — быстро сказал Жора. — Но я уверен, что если…

— Воротниковы, — твердо проговорила я. — Что ты знаешь о деле Воротниковых?

Жора скорбно покачал головой.

— Кто бы мог подумать! — развел он руками. — А если конкретнее, — но так, чтобы не нарушить тайну следствия, — дело обстоит следующим образом: после того как разошлись гости, супруги стали ссориться.

— Очень странно, — удивилась я. — Когда я уходила, никакой ссорой не пахло.

— И тем не менее. Соседи говорят, что разговор велся на повышенных тонах. В общем, полночи Воротниковы орали друг на друга, а потом он ее застрелил. И себя заодно, — заключил Жора, разрезая хорошо прожаренный стейк, предварительно полив его китайским соусом.