Ради любви - [41]

Его голос звучал нежно:

— Пойти учиться.

Это было правильно — во всяком случае, умом Лорен это понимала. Как она будет растить ребенка, оставшись без образования, без будущего? Она вспомнила о матери, которая весь день стригла волосы, а всю ночь пила, ища любовь в сомнительных местах. Правда пробивалась сквозь ее защитную реакцию, острая, как гвоздь.

— Адвокат нашел для ребенка хороших людей?

— Самых лучших.

— Мы можем с ними встретиться? Можем выбрать сами?

Радость, преобразившая его лицо, снова сделала его похожим на мальчишку, в которого она влюбилась. Он обнял Лорен так крепко, что трудно стало дышать, и целовал, пока у нее не закружилась голова.

— Я люблю тебя, Лорен.

Его восторг немного охладил ее, заставил рассердиться.

— Ты всегда получаешь то, что хочешь?

Его улыбка исчезла.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты все время хотел одного: чтобы я от него избавилась.

— Ты думаешь, что я хочу погубить свое будущее?

— А я хочу? Ты негодяй. — Она оттолкнула его.

При этих словах он побледнел у нее на глазах.

Наконец он приблизился к ней:

— Прости меня. Пожалуйста.

— Это губит наши отношения.

Он взял ее за руку и подвел к дивану.

— Давай не будем ссориться, не будем больше об этом говорить, — сказал он тихо. — Совсем.

Анджи вышла из машины и захлопнула дверцу.

Складской отсек был прямо перед ней.

Длинное приземистое здание, одно из двенадцати. На воротах надпись: «Склад А-1». Вставив ключ в скважину, она открыла замок. Дверь с лязгом распахнулась, и Анджи щелкнула выключателем, осветив груду коробок и мебель, обернутую тканью.

Здесь хранились остатки ее семейной жизни. Кровать, на которой они с Конланом спали столько лет. Письменный стол, которым он пользовался, учась в аспирантуре, и от которого потом отказался. Раскладной диван, купленный потому, что на нем могла лежать и смотреть телевизор целая семья.

Но Анджи пришла сюда не ради того, чтобы предаваться воспоминаниям. Она пришла сюда ради Лорен.

Она раздвигала коробки, пробираясь к самому центру. Наконец нашла то, что искала. Три коробки с надписью «детская».

Она опустилась на колени на холодный бетонный пол и открыла одну коробку. На розовом постельном белье лежала лампа с Винни-Пухом.

Анджи знала, какие чувства испытает, глядя на эти предметы, выбранные с такой любовью, но так и не пригодившиеся. То были как бы кусочки ее души, потерянные по пути, но не забытые.

Она взяла крохотный белый сверток и поднесла к лицу. И вместо запаха детской присыпки или шампуня «Джонсонс» ощутила только запах картона.

Ничего удивительного. Ни один ребенок никогда не носил этих одежек, никогда не просыпался при свете, струящемся из корзинки с медом, которую нес Винни-Пух.

Одну за другой Анджи перенесла коробки к себе в машину. Потом набрала номер на сотовом телефоне. Конлан ответил через минуту:

— Привет. Ты в городе?

— Нет. Я на пути в Уэст-Энд.

— Ты едешь не в том направлении.

Она рассмеялась.

— Угадай, что в моем багажнике.

— Ума не приложу.

Она почувствовала себя как алкоголик, который наконец признался, что у него проблема.

— Детские вещи.

Настало молчание.

— Что ты имеешь в виду?

— Я взяла их со склада. Они понадобятся Лорен.

Анджи знала, что Конлан слышит далекое эхо: а нам они не понадобились.

— Как ты? — спросил он.

— Удивительно, Кон, но я чувствую себя прекрасно.

— Я горжусь тобой, Анджи. Мы отпразднуем это завтра вечером.

— Ловлю тебя на слове.

Все еще улыбаясь, она подъехала к Уэст-Энду. Припарковалась вблизи от дома и забежала внутрь.

— Лорен!

Никто не отозвался. В камине потрескивал огонь.

Казалось, пауза длилась целую вечность, потом раздался хриплый голос:

— Мы здесь.

Лорен сидела на диване. Глаза у нее распухли и покраснели. Дэвид сидел рядом, держа ее за руку.

— Мы с Дэвидом разговаривали.

Она взяла листок бумаги с журнального столика и протянула Анджи.

«Дорогая мисс Рибидо. Мы рады сообщить вам, что вы приняты в Университет Южной Калифорнии… полная стипендия на обучение и жилье… ответьте к 1 июня…».

— Я знала, что у тебя получится, — мягко сказала Анджи. — Я горжусь тобой.

— Но все изменилось. — Печальный голос Лорен разрывал душу.

Анджи захотелось обнять ее:

— Можно иметь ребенка и учиться в колледже.

— Двухмесячного ребенка? — Голос Лорен замер.

— Это тяжело. Но ты сильная, умная девочка…

— Умная девочка поступила бы по-другому, — сказала Лорен, пытаясь улыбнуться.

Она посмотрела на Дэвида, тот ободряюще кивнул головой. Тогда она с надеждой посмотрела на Анджи. Все молчали. По спине у Анджи побежали мурашки.

Лорен отпустила руку Дэвида:

— Возьми нашего ребенка, Анджи.

— Молчи, — прошептала Анджи.

— Пожалуйста. Мы говорили об этом весь день. Это единственный выход.

Анджи не сомневалась, что должна сказать «нет». Но никакие силы на земле не могли ее заставить это сделать.

Она не могла отказаться. Но в глубине души понимала, что поступает неправильно, даже в тот момент, когда тихо произнесла «да».

— Сегодня ты какая-то не такая, — сказала мама, поправляя очки на носу.

Анджи отвела глаза:

— Чепуха, со мной все в порядке.

— Нет, не в порядке. Джерри Карл три раза подзывал тебя к столу.

— А когда мистер Констанса попросил красного вина, ты протянула ему бутылку, — сказала Мира.