Рабство. Маги. Суета - [59]

— Что сейчас будет? — без надежды услышать что-либо приятное для себя спросил я.

Гог заулыбался своей беззубой безобразной улыбкой и издал звук:

— Ы-ы-ы.

После чего достал из сундука что-то похожее на зубочистки, крепко ухватил мою босую ступню и принялся засовывать зубочистку под ноготь.

— Выродок, ты чего творишь, эй! А-а-а!

Мои крики только радовали худощавого. Боль была очень неприятной и усиливалась с каждой последующей зубочисткой, с каждым последующим пальцем.

— Чтоб ты сдох, урод!

Затем Гог принялся делать то же самое с моими руками. Боль становилась всё сильнее и невыносимее. Я одновременно ждал и боялся момента, когда из-под каждого моего ногтя будет торчать по зубочистке. Ведь в сундуке изверга были орудия пыток намного страшнее банальных зубочисток.

— Да что тебе от меня нужно? Зачем ты меня пытаешь? Я и так всё расскажу. Что тебе нужно?

Ответа я не получил. Вместо него пыточных дел мастер достал из сундука какое-то металлическое приспособление и надел его на мою ногу в районе коленки, защёлкнул. Затем принялся медленно крутить рукоять приспособления. Я почувствовал, как холодный металл начинает сжимать моё колено всё туже и туже. В какой-то момент медь начала вгрызаться в мою кожу, и я закричал.

Моя боль и крики радовали истязателя, он улыбался всё сильнее, а в момент, когда начали хрустеть мои кости, засмеялся. В какой-то момент боль стала столь нестерпимой, что я потерял сознание.

Очнулся я на столе. Руки и ноги по-прежнему были закованы в кандалы. Жутко болела нога и пальцы. Помещение было похоже на прошлое моё узилище, но здесь я был не один. Прикованными цепями были ещё несколько человек. К счастью, среди них я не видел моих друзей. Пока их нет здесь, существует некоторая вероятность, что они попытаются как-то меня вытащить.

Справа раздался стон. Узника — такого же бедолагу, как я, пытал всё тот же худощавый тип. Раскалённой кочергой ему прижигали спину. Голое тело, подвешенное на цепях, извивалось от боли. От крика невольника закладывало уши.

Что же такого он натворил, что над ним так издеваются? А что натворил я? Тот человек в таверне… Скорее всего, я убил его последним ударом. Скорее всего, он был сынком какого-то местного шишки. Наверное, того неприятного Арзамара. Всё оказывается просто, если немного пошевелить тем, что у меня лежит в голове.

Вскоре коллега по несчастью умолк. Моё сердце забилось чаще. Вполне вероятно, что сейчас худощавый садист примется за меня. Ну вот… Я и забыл, что мысли материальны. Одарив меня улыбкой маньяка, Гог достал откуда-то бронзовые щипцы и демонстративно повертел ими у меня перед лицом. Затем он зачем-то заткнул мне рот тряпкой. После сего действия он принялся вырывать мои ногти, используя вышеупомянутый инструмент! Самым неприятным было то, что эта тварь никуда не торопилась, а растягивала себе удовольствие, хватая ногти щипцами и медленно вытягивая их.

— У-у-э, — через кляп крик звучал не очень громко.

Тварь! Это было не просто больно, это было невыносимо! Я извивался в кандалах словно змея, а он вырывал ноготь за ногтем. Я при этом не мог даже ничего ему сделать, был беспомощным словно младенец. Страшная боль. Ужасная. Моему мучителю она нравилась. Он не спешил, просто медленно разбирал меня на кусочки. Спустя какое-то время он закончил с ногтями и взялся за ту кочергу, которой недавно пытал бедолагу. Продемонстрировав мне её, он куда-то вышел, вернувшись с ведром раскалённых углей. Разогрев кочергу, он медленно стал подносить её к моему животу, наслаждаясь теми эмоциями, что у меня были на лице и криками, которые были слышны даже сквозь кляп у меня во рту.

После нескольких крупных ожогов я вновь провалился в спасительную тьму. Видимо, проваливаться во тьму стало моим хобби.

Глава 25 Каварл. Дальняя дорога

Являясь высшей расой, катарианцы обязаны брать и использовать в жизни только самое лучшее, будь то еда, одежда или рабы. Нельзя использовать в качестве раба животных, будь то хоть кворк, хоть гоблин, хоть зубат, хоть любое другое животное. (Отрывок из Кодекса катарианцев).

Нам с гоблином удалось добраться до Изумрудной. За дальнейшее наше передвижение можно было не переживать. Катарианцы всегда недолюбливали крупные водоёмы за их прохладу, ведь прохлада плохо сказывается на мыслительных способностях нашего народа, что я совсем недавно ощутил на себе. Поэтому и охраной побережья особо не занимались. Все пограничные посты находились поодаль от побережья.

Сейчас гоблин соорудит плот, и мы поплывём вниз по течению. Правда, пути назначения я не знал. Опозорившийся и униженный всеми возможными способами, я остался жив. Лучше бы не оставался. Лучше бы я погиб в один день с отцом с честью. Но теперь, раз уж я живой, я буду мстить. Но мстить не нахрапом, как совсем недавно попытался сделать, а аккуратно и очень медленно. Я буду вымерять и продумывать каждый свой шаг, копить силы и строить планы.

Корто что-то говорил про Олод. Похоже, он собирается расширить территорию моей империи, но пока не знает, на кого напасть. Глупец. Жалкий торгаш, как же он воевать собрался без рода Бертолиусов? Он ведь и меч правильно держать не умеет. Думаю, сведения о потенциальном враге будут полезны для Олода, и они примут меня и окажут помощь.