Работа за рубежом - [9]

К перспективе прожить здесь остаток жизни я отнесся весьма равнодушно - то ли в пищу подмешивали что-то успокаивающее, то ли сам я, думая по утрам о суи-циде, психологически был готов бросить суматошную жизнь к чертовой матери- и уйти в пустошь монахом-схимником. Будь что будет. В конце концов, на Земле я был "неизвестным Ларионовым", а здесь очень даже известным Ларионовым Л. Ларионовым - вон сколько глаз на меня с неба пялится...

На третий или четвертый день (из-за ломки организма сбился со счета), выйдя из домика после обеда с томом "Войны и мира" под мышкой, который мне подсунули вместо прочитанного "Робинзона", я обнаружил у шезлонга спиннинг. Нет, чтобы поставить бутылку к обеду, а еще лучше - Пятницу презентовать... И все же рыбная ловля казалась мне лучшим развлечением, чем чтение классики позапрошлого века. Не знаю, из каких соображений меня потчевали классической литературой: "Робинзон" еще понятно, но "Война и мир"?..

Я взял спиннинг, покрутил в руках. Нормальное удилище, небольшая блесна, тонкая леска. Спиннинг для рыбной ловли в реке, а не в океане, значит, крокодилов здесь быть не должно. Что ж, посмотрим...

Пододвинув шезлонг поближе к воде, я сел и забросил блесну. Все получилось как в сказке. Первый раз забросил - ничего, второй - ничего, а на третий - клюнуло. Нормально клюнуло, не по-крокодильи. Я подтащил рыбу поближе, поднял удилище и обомлел. На крючке трепыхалась самая настоящая золотая рыбка. Большая, с два кулака, и огромным хвостом. Того и гляди спросит: "Чего тебе надобно, старче?"

- Что мне с тобой делать? - вслух поинтересовался я. - Ни зажарить, ни сварить... Эврика! Я тебя засолю и повешу вялиться! Вдруг пиво выдадут. Желания ты вряд ли исполняешь...

- Не дури, Ларионов Л. Ларионов! - неожиданно сказала рыбка Машкиным голосом. - Размечтался! Не исполняю я желаний и на воблу не гожусь. К тому же калорий ты и так получаешь достаточно.

Она перехватила леску плавником, подтянулась, снялась с крючка и соскочила в реку. Только круги пошли по воде.

С минуту я сидел, окаменев как памятник "известному Ларионову Л. Ларионову", затем вскочил, сломал о колено спиннинг и забросил в реку. Хотел отправить следом "Войну и мир", но вовремя сдержался. Все-таки единственное развлечение...

Раздраженно оттащил шезлонг от воды, сел в него, раскрыл книгу, но читать не смог. В ушах все еще звучал Машкин голос: "Не дури, Ларионов!.." Неожиданно подумал, что возвращаться мне совсем не хочется. Что я забыл на Земле, кому там нужен? Дома меня в упор никто не замечает, на работе числюсь у Фесенко на побегушках, а исчезну - обо мне никто и не вспомнит. Не жизнь, а бесполезное мельтешение. Здесь же тихо, спокойно, никто не наезжает... Постель есть, еда в наличии... Что еще человеку надо? Разве что Пятницу женского пола под бочок... Подавляющее большинство на Земле так и живет, особенно в сельской местности: поел, в огороде покопался, поспал. Замкнутый круг жизни, замкнутый мир. У меня здесь почти так же - поел, книгу почитал, поспал. Полная уверенность, что так будет всегда, не надо заботиться о завтрашнем дне. И вешаться не надо.

Успокоившись, я уткнулся в книгу и читал до самого вечера. Что удивительно, но роман мне понравился, когда в пять часов с неба исчезли "гляделки", я еще полчаса сидел в шезлонге, пока не дочитал до конца. Не думал, что классические произведения могут так увлечь, раньше предпочитал исключительно фантастику.

На следующее утро, глядя на себя в зеркало, я обнаружил, что кожа на открытых участках тела загорела. Как это могло произойти, если небо целый день закрыто "гляделками"? Но раз можно загорать, чего стесняться... И одежда лучше сохранится...

Когда я появился на крыльце в одних трусах и с книгой под мышкой, "гляделки" в небесах замигали, меняясь в ячейках как в калейдоскопе. Либо в Галактике обожали стриптиз, либо понятия не имели об одежде. Войдя в образ, я поиграл дряблыми мышцами, изображая культуриста, затем помахал "гляделкам" ручкой и спустился по ступенькам крыльца, как с подиума. И увидел у стены домика лопату, лейку и ящик с зеленой рассадой.

Прочитали мои мысли, что ли, и решили предложить заняться огородничеством? Нашли дурака! Я скептически усмехнулся, прошел к шезлонгу, уселся и раскрыл книгу.

На этот раз мне выдали "Мастера и Маргариту". Менять удовольствие от чтения прекрасного произведения на сомнительное удовольствие копать грядки я не собирался, хотя читал роман уже раза три. Витас Забиров, редактор нашей программы на радио, утверждал, что "Мастера и Маргариту" можно использовать при обучении редакторов в качестве пособия по стилистическим ошибкам. Мне приходилось редактировать свои остроты, но я никогда не читал художественную прозу как редактор. Литература делилась для меня на две категории: "нравится" и "не нравится", вне зависимости от того, как она написана. Читал я быстро, словесные нелепицы, как и для большинства читателей, проскальзывали мимо сознания, ретушируемые собственным воображением. Сейчас же времени у меня оказалось предостаточно, торопиться было некуда, и я читал роман медленно, смакуя образы и сцены. К великому своему огорчению, я был вынужден согласиться с Витасом, поскольку то и дело натыкался на корявые фразы. В одном месте даже обнаружил строчку, содержащую сразу две стилистические ошибки. Когда Левий снял с креста Иешуа, он "...побежал на разъезжающихся в глиняной жиже ногах к другим столбам". Во-первых, в русском литературном языке не принято "бегать на ногах", а во-вторых, во время бега ноги разъезжаться не могут. Для того чтобы они разъезжались, будь то в глиняной жиже, на льду или еще где, обе ноги должны одновременно соприкасаться с поверхностью, а во время бега это исключено. Минут на пять я задумался, пытаясь построить фразу согласно законам никогда не преподававшейся в советских школах словесности, и кажется, мне удалось: "...побежал, оскальзываясь в глиняной жиже, к другим столбам". Хотя не уверен, что Булгаков согласился бы с моей правкой скорее всего, он написал бы по-другому.