Работа с риском - [13]

Ко всему прочему Бушуев извратил и фамилию потерпевшего, превратив ее из Тюнина в Тютюнина.

Впопыхах напечатав потешный «отказник», он сунул его в материал вместо нормального постановления. Начальник, не глядя, подмахнул и переправил его в прокуратуру для утверждения. Но там хоть иногда, но постановления читали. Прокурор чуть со стула не рухнул от подобного цинизма и наглости. Иронии он не понимал напрочь. Сразу два дела возбудил. Первое по факту кражи у посланного Тюнина-Тютюнина, второе – в отношении оперуполномоченного Бушуева. Почему-то за превышение должностных полномочий и халатность.

Начальник отдела, неосмотрительно подмахнувший «отказник», отделался пятым кряду «неполным служебным», а Толику, невзирая на его прошлые заслуги, предложили искать место в другом подразделении.

В этот момент жизнь и свела его с Чернаковым, подбирающим четвертого детектива в свою бригаду. Толик особо долго не раздумывал: в «Планете» никаких «отказников» сочинять не надо. Правда, показатели все равно существовали – без них никуда, даже в частном секторе. Надо же как-то работу сотрудников оценивать.

Бушуев оказанное доверие оправдал, план по несунам делал исправно, не хуже опытных филеров. Да и вообще парнем был сообразительным и толковым, Чернаков пока не жалел, что взял его в команду. Но предупредил, что хохмить с покупателями не следует, покупатель, как говорил основатель крупнейшей сети американских супермаркетов «Вал-Март» Сэм Уолтон, – наш единственный Бог.

Толик не хохмил, правда, поначалу ударился в другую крайность. Как-то Чернаков застал его в самом темном углу склада. Бушуев рулоном финских обоев вдохновенно дубасил по почкам какого-то волосатого, студенческого вида юношу, прикованного к трубе наручниками. При этом в общедоступных народных выражениях убеждая последнего не появляться больше в «Планете» под угрозой лишения жизни. Юноша умолял оставить ему хотя бы одну почку и клялся, что воровать больше не будет. От потери здоровья парнягу спасло появление начальника службы безопасности.

– Что он украл? – спросил Чернаков.

– Набор отверток.

– Я бы заплатил… – промямлил прикованный, потирая свободной рукой бок.

– Хотел бы заплатить, положил в корзину, а не в карман. Я тебя, вонючка, давно срисовал, через день у нас шатаешься!

– Идите, молодой человек, – отстегнул страдальца Чернаков. – И постарайтесь больше не путать карман с корзиной.

Когда волосатик, вытирая сопли, исчез в зале, начальник накинулся на детектива.

– Ты чего творишь-то?!

– Так воруют, Андреич! По беспределу! – Толик положил рулон на стеллаж. – Приходится обоями воспитывать. Они ж, крысы, добрых слов не понимают. Зато остальным урок.

– Твое дело их на кассе брать, а не морды на складе бить! Хочешь воспитывать – воспитывай на стороне в личное время.

– Я морды и не бью. Только по почкам. Никаких следов.

Видимо, работа в милиции научила Толика не только хорошему.

– Ты нам такую рекламу устроишь – на весь Питер прогремим! Еще раз застукаю, пойдешь периметр охранять. Или вообще турну.

– Я чего, для себя стараюсь? – обиделся тогда Бушуев, но впоследствии со славными ментовскими традициями все-таки завязал. «Переломался», как говорят наркоманы.

Вячеслав Андреевич провел дежурный инструктаж личного состава, попросив быть внимательней в предпраздничные дни, – самую жаркую пору для службы безопасности. Вообще, сейчас она жаркая не только поэтому – на дворе зима, покупатели ходят в куртках и пальто, под которыми можно вынести гораздо больше, чем под пиджаком или жилеткой.

– Вопросы есть?..

Вопросов не было, народ разошелся по рабочим местам. Бушуева начальник попросил задержаться.

– Толя, вчера машина с парковки опять «ушла». Дело, конечно, не наше, но авторитет падает. Чувствую, одна команда работает. Свяжись с «восьмым»[6] отделом, подкинь тему. Пускай покрутятся.

– Если захотят.

– Пообещай премию к Новому году. Деньги найдем. И передай Тимохину, чтоб одну камеру вывел на парковку. На всякий случай.

– Может, парочку?

– Одной хватит. Но пускай включит запись. Хотя бы до Нового года, пока наплыв народа.

– Хорошо.

– Да, подыщи человека для контрольной закупки. Кассирша одна с дисконтами шалит. Завтра проверим.

– Понял… Андреич, кстати, насчет премий. Нам выпишут что-нибудь к католическому Рождеству? Или только к православному?..

– Надеюсь. – Чернаков неопределенно пожал плечами. – Я, во всяком случае, список отдал.

– Аршанскому?..

– При чем здесь Аршанский? Глухареву. От Аршанского по бутылке шампанского и календарику получим. А то и вообще ничего.

– Могли бы и две бутылки подарить. Мы им на пятьдесят «тонн» в месяц товара возвращаем.

– Они нам за то и платят… – резонно заметил шеф СБ. Но заметил, скажем так, по педагогическим мотивам. Он и сам считал, что руководство «Планеты» – редкостные жмоты.

– Кстати, Пингвин вчера нас навещал, – сменил тему Бушуев. – В начале девятого.

– А он не сидит разве? – хмыкнул Чернаков. – Мы ж его еще в мае прихватили.

– Дело прекратили. То ли по болезни, то ли просто внаглую.

Пингвин, или Аркаша Пингвинов, был лидером одной из команд магазинных воров. Внешне он действительно походил на пингвина. Маленького, жирного. Но бегал резво, быстрее антилопы гну. У него была коронная фраза, которую он любил повторять в кругу близких по духу персон: «Мне чужого не надо, я на краденом проживу!»