Рабочая книга по обществоведению. Политическая экономия - [6]
Хозяйственная жизнь того времени почти целиком умещалась в кругу подобной общины. Правда, различные общины обменивались друг с другом, по этот обмен был крайне ограничен и касался лишь немногих продуктов.
Описанное выше общинное хозяйство основано на свободном сожительстве и совместном труде многих отдельных семей. С возникновением крепостного права картина меняется, и в центре крестьянский общины (теперь уже подневольной) встает помещичья усадьба. Только часть своих земель крестьяне здесь обрабатывали для себя, другая же часть служила помещику. Либо она становилась помещичьей землей, возделываемой крестьянами для барина, либо же оставалась у крестьян, но получавшиеся с нее продукты отбирались помещиком в виде оброка.
Только часть производимых ими продуктов потреблялась крестьянами, остальное же шло в пользу помещика. Помещики получали от своих крестьян хлеб, скот, птицу, яйца, шерсть, лен, воск и т. п. сельскохозяйственные продукты, а также продукты домашних промыслов, как, напр., холст, шерстяные и льняные ткани, деревянные и другие изделия. Особые ремесленники были заняты в усадьбе в качестве дворовых и доставляли помещикам обувь, седла, телеги, металлические изделия, оружие, украшения и т. п. Но лишь ничтожная часть всех этих вещей использовалась для обмена и выходила за пределы усадьбы, основная же масса их потреблялась самими помещиками и их многочисленной челядью.
Что касается распорядка различных работ, числа людей, выполняющих ту или иную работу, и количества производимых продуктов, то установление всего этого зависело в крепостном хозяйстве от усмотрения помещика. Как и при описанных раньше формах хозяйственного строя, мы имеем здесь дело с определенным, заранее устанавливаемым производственным планом. Но выработка этого плана является тут привилегией феодала-помещика, эксплуатирующего своих крепостных, а не общим делом всех равноправных членов общины, как то было прежде.
Перебросимся теперь мысленно от далекого прошлого к не столь отдаленному будущему и представим себе хозяйственную жизнь в развитом социалистическом обществе, охватывающем весь земной шар. В противоположность средневековью, производство здесь не раздроблено между небольшими семейными группами, но сосредоточено в гигантских предприятиях, объединяющих в своих стенах многие тысячи различных работников. По занимаемой им территории это хозяйство также во много раз превосходит средневековое, замыкавшееся в границах небольшого округа. Несравненно выше стоит оно и по размерам производства. Что же касается распорядка и плана всей хозяйственной деятельности, то здесь он устанавливается уже, конечно, не небольшой общиной или феодалом-помещиком. Весь огромный человеческий коллектив, составляющий это социалистическое общество, определяет здесь — через посредство особых, избираемых им и руководящих хозяйством органов, — что, сколько и где должно быть произведено и как должно быть распределено для того, чтобы потребности всех его членов были возможно лучше удовлетворены. Эксплуатация здесь отсутствует, средства производства принадлежат не отдельным производителям, но обществу в целом, и интересами этого общества направляется весь хозяйственный механизм.
Мы бросили беглый взгляд на различные формы общественного хозяйства. Эти формы отличаются друг от друга, во-первых, по степени развития производительных сил; во-вторых, по господствующим в них отношениям между людьми. Производительные силы ничтожны в первобытном племени, значительно более развиты в средневековой крестьянской и феодальной общине, достигают высшей степени своего развития в социалистическом обществе. Отношения между людьми, входящими в состав данного общества, построены на началах равенства во всех описанных нами обществах, за исключением феодального поместья. В последнем помещик эксплуатирует своих крепостных крестьян и ремесленников, присваивая безвозмездно продукты их труда.
При всех указанных значительных различиях есть, однако, и существенное сходство между всеми этими формами хозяйственной жизни. И сходство это заключается в том, что во всех рассмотренных выше случаях мы имеем дело с плановым хозяйством. Заранее устанавливаемый хозяйственный план распределяет труд между различными его отраслями и между различными членами общества, указывает каждому производителю его место во всей хозяйственной системе и его отношения ко всем остальным людям. Тот же план назначает и количество каждого продукта, которое должно быть произведено, а в соответствии с этим — и количество людей, занятых в каждой отрасли производства. Он далее определяет и то, при помощи каких орудий и каким способом производятся все эти вещи. Наконец он устанавливает и порядок распределения продуктов между отдельными членами общества. Все это имеет место, независимо от того, кем и в чьих интересах этот план вырабатывается, служит ли он потребностям всего общества в целом или же через его посредство осуществляется эксплуатация одних людей другими.
Те формы хозяйства общества, при которых вся хозяйственная деятельность людей и все их экономические отношения друг к другу устанавливаются заранее и сознательно, в порядке определенного плана, называются плановым хозяйством. Общество же, в котором существует такое плановое хозяйство, называется организованным обществом.
«Политическая экономия капитализма» — учебное пособие, охватывающее все темы курса политической экономии по разделу «Капиталистический способ производства», — написано по новой схеме. Автор отказался от расчленения политической экономии капитализма на две части — теорию домонополистического капитализма и теорию империализма. Считая необходимым изучать в курсе политической экономии современный капитализм, автор строит изложение таким образом, что общетеоретические проблемы и проблемы империализма рассматриваются не изолированно, а в органической связи.
Автор описывает круг вопросов и проблем, связанных с «российским прорывом», проясняет суть тех вызовов, которые стоят перед нашей страной, анализирует высокий уровень рисков, связанных как с поиском ответов на эти вызовы и риски, так с самими этими ответами. Весь этот анализ, как надеется автор, может пригодиться тем, кто будет участвовать в разработке средств реализации Стратегии, ее отдельных элементов, тем, кто возьмет на себя функции аналитиков и конструктивных критиков. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Успехи консервативного популизма принято связывать с торжеством аффектов над рациональным политическим поведением: ведь только непросвещённый, подверженный иррациональным страхам индивид может сомневаться в том, что современный мир развивается в правильном направлении. Неожиданно пассивный консерватизм умеренности и разумного компромисса отступил перед напором консерватизма протеста и неудовлетворённости существующим. Историк и публицист Илья Будрайтскис рассматривает этот непростой процесс в контексте истории самой консервативной интеллектуальной традиции, отношения консерватизма и революции, а также неолиберального поворота в экономике и переживания настоящего как «моральной катастрофы».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Правда всегда была, есть и будет первой жертвой любой войны. С момента начала военного конфликта на Донбассе западные масс-медиа начали выстраивать вокруг образа ополченцев самопровозглашенных республик галерею ложных обвинений. Жертвой информационной атаки закономерно стала и Россия. Для того, чтобы тени легли под нужным углом, потребовалось не просто притушить свет истины. Были необходимы удобный повод и жертвы, чья гибель вызвала бы резкий всплеск антироссийской истерии на Западе. Таким поводом стала гибель малайзийского Боинга в небе над Украиной.
Впервые публикуемая на русском языке книга «Резня в Армении» написана бедуином, арабом из Сирии Файезом эль-Гусейном. Очевидец геноцида армян во время Первой мировой войны в Османской империи, Файез эль-Гусейн записал свои воспоминания в 1916 г., когда еще свежи были в памяти подробности увиденной им трагедии. Как гуманист он считал своим гражданским долгом свидетельствовать для истории. Но прежде всего он как глубоко верующий мусульманин хотел защитить «исламскую веру от возможных обвинений в фанатизме со стороны европейцев» и показать, что ответственность за содеянные преступления несет атеистическое правительство младотурок. Публикация содержит обширное введение Дж.
Выступление на круглом столе "Российское общество в контексте глобальных изменений", МЭМО, 17, 29 апреля 1998 год.