Рабин, он и в Африке Гут - [17]

Я обежал вокруг шатра, пытаясь отыскать что-нибудь интересное, но ничего, кроме пенометателей-верблюдов и их погонщиков, не нашел. В тюках тоже ничего ценного для меня не оказалось, даже съедобным не пахло, поэтому я решил вернуться поближе ко входу в островерхую палатку и попытаться услышать разговор ментов с Нахором.

С момента моего позорного бегства от блошиной орды ничего внутри шатра не изменилось. Трое ментов по-прежнему сидели в одном углу, а караван-баши – в другом. Доблестные милиционеры продолжали глотать халявное вино, а радушный хозяин подобострастно смотрел им буквально в рот, стараясь предугадать любое желание гостей. Впрочем, особо напрягаться ему не приходилось, поскольку моим ментам совершенно ничего, кроме выпивки, не требовалось. Андрюша, правда, пару раз пытался раскрутить хозяина и на закуску, но Сеня тут же, завидев нетерпеливые шевеления криминалиста, одаривал его таким горячим взглядом, что я даже чуть-чуть испугался, как бы под этим пламенным взором поповская туша не превратилась в хорошо прожаренный бифштекс.

Сказать, что меня удивило такое поведение хозяина, – это не сказать ничего. Да я просто в ступоре оказался, когда увидел, что Рабинович мешает Андрюше гражданского трясануть. Мой Сеня, конечно, никогда не был настолько беспардонным, как Ваня, например, способный у тестя последнюю бутылку водки экспроприировать, но и склонностей к пожертвованию собственными благами ради какой-то там дурацкой вежливости я за ним не замечал. Вот и застыл от неожиданности, раздумывая о том, стареет ли просто мой хозяин или снова какую-нибудь каверзу задумал. А когда этот вопрос прояснился, я облегченно вздохнул. Нет, господа, рано еще моего Рабиновича со счетов сбрасывать. Он еще не один десяток человек вокруг пальца обведет, прежде чем на заслуженный отдых отправится!.. Так что, прости меня, Сеня, за невольные сомнения в твоем здравомыслии.

– Не скажете, уважаемый, куда путь держит ваш караван? – Рабинович начал издалека подбираться к своей цели.

– Зачим ни скажу? – удивился Нахор. – Ми из страны Кушитов пирямо к морю и-едим. Свой товар пиродавай, их товар покупай. Типери домой, в Персию едем. Будем мал-мал пирибыль получать.

– Что же, вполне хорошее занятие, – Сеня кивнул так, будто от него зависела вся торговля в регионе (тоже мне, председатель лицензионной палаты!). – Надеюсь, уважаемый, ты не думаешь, что мы случайно оказались у тебя на дороге? – караванщик отрицательно затряс головой.

– Молодец, правильно мыслишь, – Рабинович снисходительно улыбнулся. – Так вот, мы действительно ждали именно тебя. Есть у нас информация, что ты прошлый раз больше товара провез, чем в таможенной декларации указал. Вот мы и были посланы тебя проверить, – я увидел, как у Нахора забегали глаза, и понял, что Рабинович на правильном пути.

– Ты, конечно, понимаешь, что мы могли бы уничтожить тебя, твоих людей и твой новый товар, но готовы подумать о том, чтобы ненадолго забыть о твоих прегрешениях, – продолжил тем временем Сеня. Караванщик понимающе кивнул и полез в один из баулов в углу шатра, но Рабинович остановил его. – Мы даже можем проводить тебя до моря, чтобы не дать возможности другим нашим коллегам заняться проверкой твоего груза, но нам нужны гарантии твоей честности и откровенности. По нашим законам люди, вкусившие вместе пищу, не могут обмануть друг друга, иначе будут жестоко наказаны. Я предлагаю тебе сделку. Мы проводим тебя в порт и не позволим никому копаться в твоем грузе, а ты нам возвращаешь ту сумму пошлин, которые задолжал с прошлого раза. Продовольствие и наше проживание в гостиницах, естественно, за твой счет, – Сеня сделал многозначительную паузу. – А теперь ответь, разделишь ли ты с нами свою пищу?

– Канеш-ина, канеш-ина, – торопливо замотал головой караванщик. – Ха-ароший закон, умный. Для мине большуй честь и-ехать под покровительством такого богатура. Мой дом – тивой дом, мой и-еда – тивой и-еда, тивой закон – мой закон. Давайте ти-иперь кушать! – и Нахор заорал во всю глотку, приказывая своим людям подавать ужин на стол, а Попов с хитрой улыбкой наклонился к моему хозяину.

– Это в каком уголовном кодексе ты законы о совместном столовании прочитал? – удивленно поинтересовался он. – Или это цитата из энциклопедии юного бойскаута?

– Заткнулся бы лучше, – в тон ему ответил Рабинович. – Вместо того чтобы прикалываться, благодарить меня должен. Я вам сейчас не только оплаченную турпоездку с полным пансионом организовал, но еще и получение бонуса за выдающиеся достижения оговорил. Впрочем, если тебе хочется поприкалываться, свинья неблагодарная, можешь идти к морю пешком и веселиться всю дорогу в одну харю!

– Совсем Рабинович от жары сбрендил, – Андрюша, глядя на Жомова, покрутил пальцем у виска. – Мания величия началась. Теперь этот новоявленный последователь Сета еще и шутки понимать разучился. А что же дальше будет? Если, например, его к сонму богов причислить?

В ответ Жомов лишь пожал плечами. Дескать, по фигу мне ваши проблемы, дайте только напиться всласть после суточного воздержания! Бывает у Вани такое. Он иногда абсолютно на внешние раздражители реагировать перестает. И так наполовину деревянный, а в таких случаях и вовсе пеньком с глазами и глоткой становится. Может быть, он и от них бы отказывался, когда в ступор впадает, но без глаз рюмку не найти, а уж опорожнить ее он и без рук, одной глоткой может. Вот однажды опера из нашего отдела и решили эти Ванины качества использовать. В смысле, не пожирание глазами рюмок и всасывание их содержимого внутрь, а полное отсутствие интереса к внешним раздражителям.