Раб - [40]

— Совсем забыла! — вскрикиваю. — Мне же нужно ещё сюда забежать! — тычу рукой в первый попавшийся магазин, который проезжаем. — Останови!

— Ямалита, дождь же!

— Ничего, у меня гравизонт с собой! Останови, пожалуйста, а то возвращаться придётся!

— А что тебе там надо? — удивляется Селий. Ну да, я и сама сто лет в магазинах не была, всё на дом заказываю, в любое время дня и ночи в течение часа привозят.

— Да так, договорилась, — говорю неопределенно, приподнимаюсь. — Останови, проехали уже!

Свелла наконец-то останавливает гравикар, я открываю свою дверь, говорю Антеру:

— Антер, выходи!

— Подождите, госпожа, я вам подержу, — сообщает. Жду. Пристанут же, ещё и слухи пустят. Выходит со своей стороны, смотрю внимательно на Селия, чтобы не вздумал напоследок ещё и лягнуть. Видит мой взгляд, не рискует.

Раб обходит гравикар к моей двери, благо машин мало. Дождь льёт, лужи и грязь, так не хочу, чтобы ты снова на колени опускался, родной. Так не хочу.

Выпрыгиваю, поднимается, уходим с дороги. Чёртовы господа уезжают. Хорошо, хоть не решили подождать. Достаю гравизонт.

— Спасибо, — говорит.

— Было бы за что… — вздыхаю. Запускаю зонт, делаю его широким, Антер берёт ручку, еще какое-то время уходит на то, чтобы уговорить его, что места хватит двоим. Не положено, положено над госпожой держать.

На улице потемнело, струи лупят, пока пререкаемся — мокрые уже, и зонт не поможет. Людей нет.

Идёт. Даже не спрашивает, нужно ли мне в магазин. Всё понял. Умничка мой. Мой хороший.

— Прости за испорченный день… — шепчу. Молчит. А до дома ещё далеко.

— Машину, может, вызвать? — сомневаюсь.

— Не надо… — тихо. После добавляет: — У нас зонт есть.

— Да ну его, — смеюсь. — Убирай, я уже вся мокрая.

Снимает гравиполе, забрасываю ручку в сумку. Бежим. Начинаем хохотать. Пусто, редкие прохожие давно разбежались, как же я хочу, чтобы ты взял меня за руку.

Кажется, его немножко отпускает. Дождь, пустота, мы совершенно мокрые… будто и не на Тарине.

Подходим к дому. Почти у порога дождь заканчивается и выглядывает солнце. Как нельзя более своевременно!

Забегаем, надеюсь, соседи не видели. Смеёмся. Лужа натекла, бегом включаю универсального уборщика. Небольшой робот сканирует непорядок, принимает удобную форму и начинает своё дело.

Скидываю жакет.

— Чёрт… — бормочу. Пульт весь мокрый. У Антера улыбка спадает с лица. Чёрт! Ну почему так постоянно! — Вдруг сломается…

Снимаю аккуратно с пояса, беру полотенце, кладу на него. Легко промокаю — не должно от полотенца сработать, только от прикосновения рук.

Смотрю на Антера. Застыл, глаза огромные, зубы сжаты, белые щёки…

— Проверяй… — тихо.

— Ты что?! — восклицаю. — Я просто переживаю, чтобы не замкнуло! А то вдруг…

Ужас, даже думать боюсь…

Кажется, чуть расслабляется.

— Не замкнёт, — говорит мрачно. — Один из хозяев никогда не расставался, даже в душ с собой носил. Ничего там не замыкает, эти гравипакеты, что твои друзья продают, — просто лишний сбор денег.

— Я же не знала… — пытаюсь улыбнуться. Чёртов пульт. — Ладно, давай в душ…

Кивает, тоже пытается улыбнуться.

— Антер… — говорю тихо, уже почти у лестницы. Оборачивается. — А где кнут?

Пугается. Вот чёрт, похоже, забыли!

— Прости… госпожа…

Хватаю его за руку. Только не вздумай снова начинать.

Стоит. Кажется, не вздрогнул.

Вспоминаю. Когда я пошла за Антером, кнут точно на столе лежал. Когда пришла — его убрали куда-то, на диван, наверное. Ох, надеюсь, просто так убрали, а не специально…

— Не страшно, — говорю мягко. — Попрошу привезти.

Тоска в глазах.

— Это мой недосмотр… — говорит.

— Глупости! — заявляю. — Я тебе забыла приказать, значит, недосмотр — мой! Всё, забудь. Давай, в душ и поедим, я голодная ужасно! Могли бы и угостить чем-то, кроме соков своих дурных…

Улыбается. Вот и молодец. Отпускаю неохотно, расходимся по своим душевым.

Глава пятая

******************

Тамалия

Вечер выдался тихий. Спокойно, легкий ветерок, веранда открыта. Я бы с удовольствием там поела, да вдруг подслушает кто. Нельзя.

Сидим в кухне-столовой. У солнца моего уже почти нормальный рацион, жареного только не даю. А так — одно и то же едим. Удивляется, но помалкивает. И хорошо.

— Вы часто на эти занятия ходите? — вдруг интересуется.

— Пару раз в неделю, — отвечаю. Боже, не смотри так на меня, не вздумай расспрашивать, у меня совести не хватит тут перед тобой жертву разыгрывать, тебе бы в пору радоваться, что хоть одну дрянную госпожу справедливое возмездие настигло, а не сочувствовать, отрада ты моя! Добавляю как можно легче: — Да всё в порядке, не бери в голову.

Молчит сочувственно, но тему не продолжает.

— А давай выпьем, — говорю. Поднимаюсь, беру бокалы, наливаю ему коньяк, себе ликерчика чуть полегче.

— На, расслабься немного, — протягиваю. Принимает бокал, кивает удивлённо. Ты, наверное, и коньяк никогда не пробовал…

— Ну, за нас, — прикасаюсь бокалом к его бокалу. Кивает, даже слегка улыбается. Пробует, глотает.

— Завтра рано не вставать, так что пей давай, — говорю. — Мне никуда не надо, полностью свободный день, поэтому займёмся обустройством подвала. Вовремя ты у меня…

Не успеваю договорить — бокал трескается в его сжатой руке, в глазах ужас.