ПЗХФЧЩ! - [19]

— Да вот ехал в Москву через Дерябино, пропустил электричку. Меня один тип на грузовике подобрал. Я ему говорю: вези в Балабино, там электрички, он говорит: хорошо, а потом сюда привез — говорит, здесь народу больше и веселее. А я ему говорю, что мне в Москву надо! А он мне снова, что здесь лучше. Идиот.

— Нет, ну это он прав, — неожиданно согласился с шофером Петр. — В Балабине что? Два с половиной калеки. Да и то алкаши через одного. Глухомань, одним словом. А у нас и выпить есть всегда, и закусить. Клуб имеется. Ну, в смысле сейчас нет, сгорел в прошлом месяце. Но вообще есть. Его только построить надо. Фундамент-то остался. Фундамент хороший. Крепкий. Бревна-то, которые после пожара уцелели, все попиздили, а бетон — как его спиздишь?

И Петр неожиданно задумался, словно прикидывая и уме, нельзя ли и бетон как-нибудь «попиздить».

Мовсар, чувствуя, что не справляется с логикой собеседника, ничего не сказал, а просто устало сел на стул напротив Петра. Потом потер лоб и спросил:

— А ты можешь сказать, что тут у вас ходит или ездит? Мне действительно в Москву надо.

— Всем надо, — задумчиво заметил Петр и закурил.

Смущенный фактом всеобщего желания попасть в Москву, Мовсар снова замолчал. Разговор как-то не клеился.

— А зачем тебе в Москву? — спросил Петр после паузы и затянулся.

— Дела, — сухо ответил Мовсар.

— Дела, дела… а о вечном подумать некогда, — сокрушенно покачал головой Петр. Кажется, на него нашло философское настроение.

— Ну, так как мне завтра отсюда выбраться? — спросил Мовсар, утомленный этим диалогом слепого с глухим.

— Можно на Кольке, — выдохнув струю дыма и задавив бычок в щербатом блюдце, сказал Петр. — Он по четвергам в Березовку на мотоцикле своем мотается.

— Березовка — это что?

— Деревня соседняя.

— А оттуда?

— А оттуда можно в Лепнево. На автобусе. Это километров восемь будет.

— А оттуда?

— Оттуда в Полежаевку. Это еще километров пять.

— А оттуда? — процедил сквозь зубы Мовсар, чувствуя, что попал в заколдованный круг.

— А там уже электрички ходят.

— Ну, слава богу. Значит, надо с Колькой договориться?

— Надо, — кивнул Петр. — Иначе как он тебя повезет, без договору-то?

— А он сразу до Полежаевки не может подбросить?

— Это вряд ли. Он мотоцикл вчера с братом в речке утопил.

— Как? — опешил Мовсар. — Так, а что ж ты мне говорил, что на Кольке завтра можно?!

— Не, — удивился Петр. — Я такого не говорил. Я сказал, что в принципе можно. А после я сказал, что он по четвергам в Березовку мотается. Это да, это я сказал. Отпираться не буду.

— Так завтра же четверг!

— Так а мотоцикл-то в речке плавает! — разозлился непонятливости собеседника Петр. — Как ты на нем поедешь? Головой своей, бля, подумай, философ, епти.

И добавил более дружелюбным тоном:

— А вот как они мотоцикл выловят, починят, так, пожалуй, можно и поехать. Может, в следующий четверг даже.

— М-м, — застонал Мовсар, мотая головой, как от зубной боли.

— Вот тебе и «м», — беззлобно сказал Петр, подводя итог беседы.

— Ну а кроме Кольки, никто никуда не едет?

— Да нет, — пожал плечами Петр, но тут же спохватился:

— Хотя погодь… По пятницам продукты подвозят. Так ты можешь на грузовике и поехать. Точно.

— Пятница — это поздно, — покачал головой Мовсар. — А пешком до этой Березуевки далеко?

— Березовки? Если дорогу наискось знать, то, пожалуй, что быстро. Часа за два дойдешь.

— А если не знать?

— А если не знать, то недолго и заблудиться.

— Ну, а если не по прямой?

— Фюи! — присвистнул Петр. — Так часов шесть выйдет. Это ж какой крюк!

— А проводить меня напрямик никто не может? Я заплачу.

— Не, — покачал головой Петр. — Мы туда и не ходим. Березовские мужики — строгие. Могут и накостылять.

— За что?

— Да просто так. Они ж ебанутые через одного. Хуже балабинских.

— А как же Колька туда ездит? — удивился Мовсар.

— Так у него там брат живет. Кольку не трогают.

— Ну хотя бы довести меня может кто-нибудь? А там уж я дойду сам.

— Ладно, — сказал Петр и неожиданно зевнул, обнажив желтые прокуренные зубы. — Поздно уже. Утро вечера мудренее.

«Сомневаюсь», — подумал Мовсар, проклиная свою невезучесть.

— Может, я и отведу, — сжалился Петр, вставая из-за стола. — А теперь давай-ка на боковую. Я тебе на полу постелю.

Петр достал откуда-то худосочный матрас и положил его у печки.

— Держи.

— Спасибо, — кивнул Мовсар.

— Если курить надумаешь, иди на крыльцо, а то Варька, жена, ругаться будет.

— Да я не курю.

— Я и говорю, если надумаешь, — раздраженно пояснил Петр.

Он щелкнул выключателем и забрался в постель к жене. Та начала что-то бурчать, но вскоре затихла.

Ворочаясь на тонком матрасе, через который он чувствовал каждый гвоздь в полу, Мовсар думал о том, как он с утра отправится в долгое путешествие до Москвы и как будет пытаться успеть на встречу с Зелимханом. Потом почему-то вспомнил дядю Ахмета. Потом уснул. Ночью ему приснилось оставленное в далеком селе стадо овец. Они блеяли, как будто хотели что-то сказать.

Утром Мовсар проснулся от шума голосов. Хмурый осенний свет пробивался через окно. Мовсар приподнялся на локте, протер рукой глаза и, щурясь, окинул взглядом комнату. У печки возились дети Петра, Санька и Борька, семи-восьми лет. Один держал худого кота, зажав его между ног, второй дергал несчастное животное за усы. Кот мяукал и вяло отбивался. Наконец, потеряв терпение, он ударил лапой по руке одного из мучителей. Тот задумчиво посмотрел на царапину, послюнявил, поводил по ней пальчиком, а после ударил кота кулаком по голове. Тому, который держал кота, это понравилось, и он тоже ударил кота кулаком по голове. Потом они стали бить кота по очереди, как медведи в русской колотушке. Кот покорно прижимал уши и шипел. За столом сидели Петр и еще пара каких-то мужиков. Они о чем-то тихо говорили и пили водку. В том числе и Петр, который еще вчера был «в завязке». Но Мовсара уже ничего не удивляло.