Пыльными дорогами. Путница - [24]

От возмущения даже вскочила и собралась было уйти.

- Стой, лисица дурная, - рассмеялся Ждан. - Шуток поди не понимаешь?

- А ты чего со мной шутишь? Я ведь за правдой пришла!

- Сядь-сядь. Знаю я твою правду. И что замуж уж дважды идти не схотела, знаю. И зачем пришла тоже знаю.

- Раз знаешь, скажи, что ждет меня?

Ждан не спешил говорить:

- А осмелишься ли правду узнать? Вдруг дорога твоя не так легка окажется?

- Какою бы не была...

Старик снова засмеялся и певуче, будто гусляр заезжий, заговорил:

- От околицы до околицы пыль клубится. То верхом, то пешком по дороженьке путникам покоя нет на семи ветрах. А за стенами каменными ждет воин с мечом булатным. Глаза его неба серого, а в руке его цепь да грамота. И что выберешь, то и сбудется.

Я слушала его и запомнить старалась, каждое слово повторяя про себя. Сидела, а по телу так мурашки и бежали. Страшно мне. Но, раз уже решился, так до конца дослушаю.

- Вьюжный путь труден и жесток. За кем не уследишь, того и потеряешь. А коли трех попутчиков себе возьмешь, так и сама живой останешься. И смотри, чтоб верные были - сталь, кровь и чернила. Далек твой путь, страшно, как далек. Пять земель что день покажутся. Подернутся алым покрывалом заморским и не разорвать его. С даром твоим весь мир пред тобою, да только ты прислужница. Три битвы кровавых, одна дорога и слез река - вот что увидишь. Смотри только бусины белой не теряй, не то и себя утеряешь.

Проговорил и замолчал.

Я как очнулась, на щеке своей слезу ощутила.

- Что, страшно стало? - сощурился Ждан. - Правда - она не каждому сладка.

- Так вот за что тебя люди боятся, - тихо проговорила я, поднимаясь.

- Не держи зла, лисица, - только и ответил старик. - Не моя в том вина. Что вижу, то и скажу. В судьбе лгать не стану.

- Спасибо, дед Ждан. Пусть боги хранят твой дом.

Я поклонилась и быстро вышла.

Пророчество его так с губ и не сходит. Помню. Каждое словечком повторяю. Будто мороз по коже от них. До седых волос не забуду теперь.

Утром, чуть солнышко ветвей коснулось, я с собранным мешком и небольшим узелком вышла на крыльцо арьярова дома.

Прохладный освежающий воздух тут же пополз по коже, норовя проникнуть за шиворот и пробежаться по спине. Немного вздрогнув от такого прикосновения, я плотнее запахнула куртку, подняла ворот и побрела к воротам селения. Туда, где с Ладимиром встретиться уговорились.

Заряна с младшим сыном не вышли меня провожать. Лишь сухое «легкой дороги» мне прощанием стало. И то верно, зачем я им? Чужачка, одно слово. Арьяр - тот и вовсе куда-то исчез. А я и дознаваться не стала.

У ворот уже маячила фигура Ладимира. Нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, колдун ждал моего приближения. Взгляд у него был такой, что хоть от молний уворачивайся.

- Ох и долго же ты собиралась, Вёльма, - без тени насмешки проговорил он. - Видать, косу спросонья сплести не могла.

Я недовольно скривилась и ответила:

- Для тебя ж старалась. Зря что ли Чернава все лицо исцарапала? Уважить девку надо.

Колдун закатил глаза.

- Чую, натерплюсь я с тобою.

- А уж я как натерплюсь.

Безнадежно оглянувшись назад, я поняла, что Арьяр не придет.

Плохо. Не хотелось с тяжелым сердцем Подлесье покидать.

- Поехали что ль?

- Не спеши уж, - Ладимир повернулся в сторону и кликнул Амельда.

Через минуту привратник вышел к нам из-за караульного домика. Да не один. Под уздцы ведун вел двух коней - черного как ночь и в яблоках.

Увидев их, я опешила, рот открыла, шумно выдохнула да так стоять и осталась.

- В седле-то удержишься? - усмехнулся Ладимир.

- Удержусь... - справляясь с удивлением, проговорила. - Только откуда?

- А ты поди думала, у нас и лошадей нет? - Амельд протянул мне поводье. - Держи крепче. Этот твой будет.

Кобыла, та, что в яблоках, моргнула, смеряя меня взглядом умных сливовых глаз и тряхнула головой. Будто кивнула и что-то одобрила.

- Ее Миркой зовут.

Я сжала в руке повод и посмотрела на Ладимира.

- Ну, чего перепугалась, лисица? - засмеялся он. - Как зверей диких заклинать, так мастерица, а как лошадь увидела, так и дух в пятки? Не трусь, мои это кони.

Я выпрямилась, горделиво подбородок вздернула. Как обычно делала, ежели показать желала, что не задели меня за живое слова.

- Что ж, думаешь, лошади боюсь? - провела рукой по миркиной морде. - Мы с ней сдружимся, да, ласточка?

Кобыла согласно фыркнула и ударила копытом.

- Вишь, понимает, кто рядом.

Ладимир покачал головой.

- Ладно, Амельд, прощай, - обнял товарища, дважды хлопнул по спине. - Мир тебе.

- И тебе не хворать, колдун. Смотри, не озоруй больно, а то, того и гляди, Трайту княжескую спалишь. Помнишь-то, как дом Свана в младенчестве поджег?

Они рассмеялись и крепко пожали друг другу руки.

- И ты прощай, Вёльма - рыжая лисица, - улыбнулся привратник мне. - Жалко, что уходишь.

- Неужто заскучаешь?

- Так кто ж еще на площади подерется? Наши-то вряд ли.

- Прощай, - только и ответила я. Видать, молва людская из меня прямо зверя лютого сделала.

Ладимир ловко взлетел в седло и я, хоть и не так проворно, но все ж не кулем заняла место всадницы. В родной моей Растопше дурным считается, если баба верхом ездит. Помню, крепко я получала от отца и матери за такую вольность. Но как однажды, забавы ради, усадил меня братец в седло, так уж оттуда и вытащить не сумел.