Пыльными дорогами. Путница - [17]

- Ты что ли звала? - проговорила я, вздергивая подбородок и выпрямляясь. Может, хоть чуть выше покажусь.

Девицы остановились в шаге от меня. Черноволосая насмешливо скривила губы, что ничуть ее красоты не испортило и проговорила певуче:

- Тебя Вёльмой звать?

Ее подруги осматривали меня с головы до ног и быстро перешептываясь, усмехались.

- Может и меня, - не сумела смолчать. - А ты кто такая сама будешь?

- Чернавой звать. Не слыхала про такую?

- Ни словечка.

На лице девушки появились и злость, и удивление и примесь обиды. Будто бы ждала она в подарок ленту алую, а ей старую рубаху поднесли.

- Гляди-ка, Чернава, разве ж девка путная станет в мужеских штанах ходить, - пропела ее подруга, белобрысая да пышная. Того и гляди из платья выпрыгнет будто тесто из дежи.

- А разве ж станет человек умный в голос такие вещи говорить? - отвечала я и невольно вперед выступила.

- А на твоем бы месте смолчать, лисица рыжая.

Белобрысая вмиг разрумянилась да гневно на меня посмотрела.

- А на твоем бы уж и подавно.

Чернава злобно взглянула на меня. Как есть змея!

- Скажи-ка мне, Вёльма, чего это ты на ночь глядя по чужим домам ходишь, да к чужим мужикам лезешь?

- И к кому же это я лезу?

Захотелось встать на носочки, чтобы сравняться с нависающей надо мной девкой.

- К кому - к кому! Спрашивает еще! - фыркнула белобрысая. Ох и препротивная же девка, видать. Вон какая блеклая да бесцветная - брови и те не видать.

- Бесстыжая... - процедила третья их подруга, желчная тонкогубая девица.

Чернава напряженно молчала и все высматривала чего-то на моем лице.

- Языки бы попридержали, - спокойно ответила я. - А то без судилища на чужого человека всех собак спустить готовы.

Ох, чую не сдобровать мне. Вон, как они-то посмурнели.

- Это тебе бы в худой час перемолчать. Где ж такое видано, чтоб девка такое творила. Не совестно тебе мужика чужого уводить?

- И кого ж это я увожу-то? Ты хоть скажи, а то, глядишь, свадьба скоро, а я-то и не знаю?

Откинув за плечо косу да уперев руки в бока, я все-таки чуть привстала на носки и нахально улыбнулась в лицо Чернаве.

- Нет, ну гляньте-ка! - вскричала она, взмахнув руками словно птица крыльями. Бегло осмотрелась вокруг, убеждаясь, что у нашего странного разговора появляются свидетели, и снова на меня обратилась. - Еще спрашивает, лиса бесстыжая! К жениху моему зачем по вечерам шляешься?

Не стала виду подавать, хоть и догадалась сразу.

Стоя под добрым десятком любопытных пар глаза не слишком-то ловко себя чувствовать будешь. А уж если тебя прилюдно стыдят и обвиняют, так и вовсе хоть сквозь землю провались. Ох, только бы краска к лицу не прилила.

- И все-то ты про меня знаешь, - громко, чтоб все слышали, заявила я. - А я вот про тебя ни словечка. Знала бы, кто твой жених, может, сходила бы в гости!

На лице Чернавы задергались желваки. Я торжествующе улыбнулась, чуя вкус победы и необходимость тут же бежать.

Зрители смотрели на нас с явным желанием узнать, чем же все кончится. Что-то иной раз выкрикивали, но я не слушала.

- К Ладимиру ведь ходила? - сдавленно процедила Чернава. - Он и есть жених мой.

Ох, не минует меня расправа. Вон как ее ладони в кулаки сжались, да как лицо от злости побелело.

Сделав робкий шажок назад, я ощутила напряжение во всем теле. Бежать. Что есть духу!

- Ходила, - ответила, чуя, что страх потихоньку под кожу мне пробирается. Поганое дело. Гнать его надобно. - А тебе-то что? Иль в чужие дела лезть задумала? Так знай, что мужики того не любят. И вот что, - я гордо оглядела ее и ее подруг, - с гостями ласковей надо быть. А то как останетесь злыднями, так и вовсе никто не женится. Некогда мне тут с вами, вот что.

Развернулась, выдохнула. Кажись, обошлось...

Только шаг сделала, да тут услышала визг бабий и вмиг мне в косу вцепились.

Со всей силы меня, зараза, дернула. Слезы из глаз брызнули и наземь я повалилась. Тут уж не до церемоний было. Злость на меня нахлынула.

Протянула я руку и Чернаву за ее космы поганые потянула. Девица взвыла и вслед за мной, в пыль дорожную упала.

Схватились мы не на жизнь, а на смерть. Покатились по земле, лица друг дружке царапая да волосы выдирая.

Резкий ожог будто от углей по лицу прошелся - то она мне щеку расцарапала. Я же, извернувшись, руку высвободила и тумака ей прямо в глаз залепила. Да потом еще...

И откуда только сила во мне, тщедушной, взялась?

- Ах ты ж змея подколодная! - кричала я, хлеща противницу по лицу. - Злыдня! Кикимора!

Только-только поднялась, а она меня за ногу. Я снова упала на спину. Чернава сверху насела и ну меня за косу тянуть.

- Я, говоришь, кикимора? Да ты лиса облезлая! Курица мокрая! Да чтоб тебе...

Тут мы снова по земле покатились.

А потом чьи-то руки меня схватили да в сторону утащили. Но не тут было!

Крепко схватив чернавины черные космы, я отпускать и не думала.

- Лиса я, говоришь, облезлая? Мы еще посмотрим, кто из нас облезлая!

- Пусти ее, Вёльма! - кричал знакомый голос. Только вот чей, я в горячке схватки и не приметила.

Чернава, вырываясь из рук дюжего незнакомого парня, меня за рубаху тянула.

- Иди-ка сюда! Уж я тебя отхожу! Будешь знать, как чужих женихов уводить!