Пылкая дикарка. Часть 1 - [37]
Он любовался ее кудряшками, не дотрагиваясь до них, разглядывал ее золотистые ресницы, розоватые щечки, тонко очерченный ротик, похожий на розанчик, раскрывшиеся губки, за которыми белели зубки. Теперь у Нанетты появилась сестра, которую ей не суждено увидеть, сестренка наверняка будет соперничать с ней по красоте. Вероятность того, что они никогда не увидят друг друга, ему казалась чем-то незначительным. Он испытывал любовь к обеим девочкам. Он родил двух чудных совершенных созданий. Иван чувствовал себя Богом.
Он разделся и, погасив свечи, тихо раздвинув противомоскитную сетку, проскользнул в кровать, пододвинулся поближе к спящей мертвым сном Лиззи. Иван протянул ноги, наслаждаясь свежестью простыней. Ему все еще не хотелось спать. Он чувствовал непреодолимое, безумное желание сейчас же поделиться с женой такой важной для него новостью.
Она зашевелилась во сне, повернулась к нему.
— Это ты, Иван? — прошептала Лиззи, проснувшись лишь наполовину. — Не поздно ли?
— Ах, Лиззи, Лиззи! — ответил он, взяв ее за руку.
"Нет, — подумала она, все еще не проснувшись до конца. Она чувствовала его настроение, а от его прикосновения у нее по телу разлилась теплота. — Нет, у него не может быть другой женщины".
7
Ребенок стал для Клео постоянным источником радости, удивления и восторга. Она целыми часами, не отрываясь, любовалась девочкой, прикасалась к ее крошечным пальчикам и ножкам, поглаживая нежный золотистый пушок на головке. Но испытываемый от ребенка восторг не смягчал ее обиды из-за предательства Ивана, который жил с другой женщиной, хотя и его законной женой. Она ничего не сказала ему по этому поводу тогда, когда рожала, для нее ничего не имело никакого значения, кроме появления на свет ее ребенка. Но откровения Берты не выходили у нее из головы, они жалили ее, когда она выздоравливала, набираясь сил. Через два дня после рождения ребенка она набросилась на него.
— Ты мне лгал!
Он, наклонившись над кроватью, мягко прикасался пальцами к личику девочки. Он выпрямился, забавно улыбнувшись:
— Что-что? Что ты сказала?
— Ты утверждал, что любишь меня, а Берта мне сказала, что у тебя есть жена и ребенок. Это правда?
Его взгляд стал жестким.
— Это Берта тебе сказала?
— Так это правда? Значит, ты мне лгал?!
— Клео, дорогая! — Наклонившись, он поцеловал ее в лоб. Она чувствовала тонкие запахи, смесь которых и составляла его особый, только ему свойственный запах, а его прикосновение к ее голой, приготовленной для ребенка груди было таким теплым, таким знакомым. Значит, она еще была способна отвечать на его ласки, и сознание этого причиняло ей такую боль, что на глаза навернулись слезы.
— Все, что я сказал тебе, правда, дорогая, — продолжал он. — Я на самом деле тебя люблю. Слишком сильно! Ты подарила мне самую красивую девочку в мире. Я бы проводил с тобой все ночи, если бы только мог, дорогая.
— Но ты не сказал мне правды! — жестко возразила она. — Ты мне не сказал, что у тебя есть жена и ребенок!
— Я ведь ничего не мог изменить.
— Ты не перебивал меня, когда я говорила тебе об индейской свадьбе, — с упреком бросила она, сердито смахивая слезы с глаз. — Ты сказал, что это будет потом. Ты мне лгал!
— Я готов пройти через любую процедуру, если ты этого хочешь, Клео, — сказал он. — Но все равно это будет незаконно, и мы будем с тобой точно такими же мужем и женой, какими являемся сейчас, но если ты хочешь…
Она покачала головой, и слезы покатились у нее по щекам. Клео считала его самим совершенством, он казался ей на голову выше ее отца и всех окружавших ее там, на болотах, мужчин. Она верила, что его любовь к ней была такой же чистой, такой же всепоглощающей, как и ее любовь к нему. Теперь вера ее была разбита.
Она помнила, как разозлилась на него в тот первый день, когда он бросил ее после приезда в Новый Орлеан, оставив ее наедине со всеми ее заботами в этой новой, незнакомой для нее, поразившей ее обстановке чужого города. Клео чувствовала себя униженной из-за того, что раньше не догадалась, почему он опасался показываться с ней на людях.
— Ты знала, что мы не сможем заключить брак на законных основаниях, — напомнил он ей. Рука его гладила ребенка по головке, но время от времени, словно невзначай, съезжала ей на грудь, которую он ласкал, нежно ударяя по ней подушечками пальцев. — Даже если бы я был холостым до встречи с тобой, все равно ничего бы не вышло. Вместе мы можем быть только вот так, Клео, и от этого мне так же больно, как и тебе, дорогая.
Она ему не верила, но прощала из-за того удовольствия, которое он получал от этого совершенного существа — их ребенка, и его любовь к нему была всеобъемлющей и искренней. Она прощала его, но все же ей было больно.
После этого он приходил полюбоваться Орелией каждый день — так они нарекли свою дочку. Он с наслаждением следил, как Клео ее моет, как, открывая свою золотистого цвета грудь, вставляла ей в губки сосок. Орелия сосала грудь с жадной безмятежностью, время от времени бросая равнодушный взгляд на Ивана. Она ни на что не обращала внимания, была вся поглощена своим занятием. Клео только смеялась, когда Иван пытался ее отвлечь от этого. У него ничего не выходило.
У женщины появляется мужчина и всю ее подчиняет только страсти. Состояние экстаза, которое она сразу же испытала, знаменует собой лишь только начало этого калейдоскопа безумия.Существует любовь, которую не способна забыть ни одна женщина на свете, нельзя забыть ни ее удовольствий, ни ее страсти, ни той цены, которую приходится за все это платить…Не было в Новом Орлеане женщины прекраснее, чем Анжела, не было и рассудительнее. Она заботилась только о своих землях и о своей личной свободе… но лишь до той поры, пока на горизонте не появился очаровательный француз, который сразу же предъявил свои права на ее тело и сердце…Филипп, околдовав ее жаркую плоть, подчинил ее здравый рассудок, увез Анжелу из Луизианы и представил при дворе Наполеона Бонапарта.Их обоюдная страсть завершится леденящим душу наваждением и запретным чувством, взращенным в их сердцах колдовством любви.
До гражданской войны в Южных Штатах существовал варварский обычай: белые рабовладельцы нагло совращали своих черных невольниц и открыто сожительствовали с ними, а их жены вынуждены были терпеливо смотреть на это сквозь пальцы.Креольская красавица Симона Арчер, дабы не делить своего мужчину со служанками, выбирает единственный, как ей кажется, способ протеста — решает вообще не выходить замуж и стоически соблюдает данный обет. Она уверенно отражает навязчивые притязания привлекательного Ариста Бруно, преуспевающего судовладельца и богатого хозяина огромной плантации.Но возможно ли постичь природу тонкой женской натуры?! Неожиданно для себя Симона пылко влюбляется в упрямца Бруно, галантного почитателя ее добродетелей.
Коварство, заговоры и наветы недоброжелателей, мучительную ревность знатной соперницы и крепостную стену сословных предрассудков предстоит преодолеть красавице Орелии, дочери пылкой дикарки и красавца-плантатора.Стремясь разгадать тайну своего происхождения и добиться признания законных прав, она вступает в отчаянное противоборство с сильными мира сего и побеждает, несмотря на яростное сопротивление соперников.Тернист ее путь к заветной цели, однако на нем вместе с отчаянием и разочарованиями ее ожидает встреча с умным и обаятельным адвокатом, для которого защита ее чести станет главным делом.
Ненависть и ужас испытала очаровательная южанка Уинтер Степлтон, узнав, что мачеха попросту собирается продать ее в жены богатому финансисту. Выход был только один – отчаянный побег далеко на Запад, с бродячими музыкантами. Но здесь беглянку уже поджидает судьба – в лице бывшего техасского рейнджера Бреда Коула. Вознаграждение за поимку Уинтер и возвращение ее в «лоно семьи» спасет разоренное ранчо Коула, но может ли думать о деньгах мужчина, встретивший внезапно женщину своей мечты?..
Джоли Маккиббен всегда полагала, что замужество без любви равносильно смерти. Но, когда ей самой пришлось выбирать между жизнью с нелюбимым и вечностью, девушка выбрала жизнь.
Юная итальянка Катриона Сильвано всю жизнь мечтала о том, как будет выступать перед самой изысканной европейской публикой. И она не променяла бы свою мечту ни на что, если бы в ее жизнь не ворвался словно вихрь Питер Карлэйл, обаятельный англичанин, аристократ до мозга костей. Талантливая певица встает перед выбором: что предпочесть – страсть или исполнение мечты…
Спасая от виселицы бандита Джейка Бэннера, Кэтрин Логан всего лишь хотела подарить ему еще один шанс, а подарила… свое сердце.
Сэр Николаc Боваллет — потомок знатного рода и знаменитый пират. Однажды, в жестоком бою, он захватывает испанский галеон, и среди пассажиров корабля оказывается прекрасная сеньора. Бовалле и Доминика испытывают друг к другу одновременно вражду и непреодолимую страсть. Но любовь побеждает...
Она — Констанция Морлакс, самая богатая наследница Англии. Блестящая красавица с лучистыми глазами, она оказывается втянутой в жестокую «игру» короля Генриха I за власть. Ей приходится вернуться в Уэльс, где она становится жертвой преступника, сбежавшего из заключения, вломившегося в ее спальню и покорившего ее своими любовными прикосновениями.Он — загорелый белокурый Адонис, чье опасное прошлое заставляет его скитаться по стране. Он избегает сетей врага — только чтобы найти женщину, чьи поцелуи жгут его душу.
В тот самый миг, как он появился на пляже — высокий, дочерна загорелый и удивительно обаятельный — Кенда поняла, что окончательно и бесповоротно влюбилась……Она пережила страшный тропический ураган, унесший жизнь ее отца. Заброшенная судьбой на один из самых безлюдных атоллов архипелага Фиджи, Кенда взрослела наедине с девственной природой под сказочными тропическими звездами. Время бежало незаметно… Испуганная девочка-подросток расцвела, превратившись в прелестную девушку.И вдруг из голубых загадочных далей вынырнул Он — Джон Тэйлор, загадочный красавец, обладатель роскошной яхты.
Гордая и одинокая леди Джулианна Кингблад, надумавшая до конца дней оставаться старой девой, неожиданно испытывает потрясение первого робкого чувства, но вскруживший голову объект ее запоздалой страсти — меркантильный герцог Дашмар, мечтающий отхватить богатую самку на циничном лондонском рынке невест, вероломно женится на другой. Со скандалом, бросив вызов коварному изменщику и всему опостылевшему светскому сборищу снобов и нуворишей, независимая Джулианна с разбитым сердцем скрывается в родовом поместье, не убоявшись злых духов и жутких приведений, обитающих, по слухам, в старинном особняке дедушки-маркиза.
В отрочестве леди Ровену обучили многому, но не тому, как стать женой могущественного лорда. Они встретились лишь в день свадьбы, и она поклялась никогда не подчиняться этому мрачному и загадочному рыцарю, внешне изысканная галантность манер которого лишь немного уступала его надменной заносчивой грубости. Его богатейшие поместья и его постель нуждались в хозяйке, и лорд Грэстан знал, что эта воспитанная в монастыре красавица принесет ему приданое, от которого нельзя отказываться. Но тепло, принесенное ее прикосновением, заставило его вспомнить, что он уже раз был обманут женщиной, и остерегаться повторения одурачивания.
Когда Мери Мастертон уверяла пригожего незнакомца в том, что они обручены, у того не было причины не доверять ей. В конце концов, виной всему была старая рана, ввергнувшая его в пучину беспамятства! Но Мери отчетливо помнила чудовищный пожар и загадочного всадника, спасшего ее и ее собственность. Его фамильное кольцо стало ключом к разгадке – он был не кто иной как Ричард, герцог Эвэлонский.Невольный обман вскоре раскроется, лишая несчастную девушку надежды на счастье, но пламенное чувство способно разрушить любые преграды…