Пыльца в крови - [111]

Слона не испугался холода, он был более продвинут в технических вопросах и знал, что у Маськи в кармане есть силовой позициометр, который прикроет и от холода, и от жара, и от мошкары – от чего захочешь. Но бегемота никто уговаривать не стал, а то еще рассердится и дружить передумает. Тогда начинай с арбузами и песнями все сначала.

Друзья отправились по широкой дороге, чтобы выбраться из медвежьего угла, пересечь место проживания парнокопытных и двинуться дальше в сторону тундрорайона. Они вышли из-под огромного дендротрона, который больше походил на зеленеющий валежник, а не на дерево.

Тут Маська понял, что до второго ужасного места они никак не дойдут за один день.

– Нам же нужна платформа, – он хлопнул себя по голове. – И мы тогда быстро прилетим. И все осмотрим, а не будем ползать по снегу, как ужи!

– Ужи по снегу не ползают, – резонно возразил Слона.

– И мы не ужи, – категорически заявил Бегемота.

Маська посмотрел сначала на одного, потом на другого, а потом на галку, которая по-хозяйски расхаживала по спине бегемота и повторяла со значением:

– Не ужи! Не ужи!

Догадка прояснила все и сразу.

– Ужасное место! – торжествующе завопил Маська. – Это же место с ужами.

– С ужами?

– Точно!

Маська вызвал платформу, и они полетели. Место, куда они скоро прибыли, вовсе не было ужасным, а даже симпатичным – зеленым, кустистым, с вьющейся, как змея, речкой и низкими жилищами, сделанными из затянутой мхом древесины с большими и маленькими дырками, как кружева. Так и хотелось ткнуть в них палкой. Но Маська знал, что палкой друзей не заведешь, поэтому выкинул идею из головы.

Платформа опустилась у края поселения, где начинался заросший до полной невидимости овраг.

– Друзья! – провозгласил Маська. – Там, где была видимость и ровность, мы не разглядели Врана среди ужей и прочих, хотя он – большой. Предлагаю спуститься в овраг и поискать там.

– Это нехорошее место, – возразил бегемот. – Туда легко скатиться и там застрять. Лучше бы овраг был ровным.

Слона чесал хоботом лоб и похоже тоже сомневался в надежности оврагов. Галка летала кругами и призывно кричала на своем языке. Маська только собрался подбодрить нерешительных друзей, как из оврага что-то большое стало подниматься прямо к ним. Это была энергосекция, в которой стоял отец. Она приземлилась около Маськи, и Сэм вышел ему навстречу. Вид у него был какой-то незнакомый. Ничего смешного и круглого в папе сейчас не наблюдалось. Он выглядел непривычно серьезным и суровым, а еще казался очень высоким и очень сильным. Словно был одет в военную форму, а не в шорты и футболку с какими-то красным пятном на груди.

– В овраг нельзя ходить, Мэтью. Ни тебе, ни твоим друзьям. Сейчас вы полетите к маме.

Сэм наклонился и одним сильным движением поднял Маську на руки. На плече отца сидела большая крыса. Она молчала и строго смотрела черными бусинками глаз, а усы у нее шевелились.

Маська теперь не сомневался – внизу было ужасное место.

Лидер запредельщиков

Форменная бессмыслица, что в середине третьего тысячелетия пятьдесят шесть миллиардов человек все еще теснились на планете Земля. Нет, они, конечно, не теснились, а жили достаточно вольготно в городах, устремленных к небу и дающих дышать живой природе. Люди заселили Марс, жили на космических станциях и в нескольких колониях на других пригодных для человека планетах. Хотя найти их было совсем непросто, малейшее отклонение в гравитации, атмосфере, магнитном поле и даже цвете ландшафта приводило к быстрым или медленным, опасным или безопасным, но изменениям в человеческой физиологии и психике.

Даже на Марсе жило только около восьмисот миллионов, и колонизаторы Марса в пятом, а иногда и третьем поколении заметно меняли внешний вид, и цвет кожи был только одним из изменений. Найти второй родной дом, полноценную замену Земле с молодым солнцем человечеству не удавалось. Зато можно было создать собственную звезду и планету и отправиться на них в путешествие по Вселенной.

В детстве Майкл любил читать книгу Крачека «Бесконечный путь в жизнь» про приключения люберян – жителей экзопланеты «Люберия», отправившейся в дальний космос, чтобы найти ответы и доказательства отражения великого разума в структрах Вселенной.

Путешественники нашли много такого, с чем человечество ранее не было знакомо. Их поиски рождали новые вопросы, и они летели дальше, отправляя капсулы с информацией обратно на Землю по петлям своего пути. Но время шло, чувство связанности с Землей размывалось, и на четвертом поколении люберяне перестали воспринимать Землю собственным покинутым домом, она превратилась в древний, созданный их отцами миф о далекой, чужой, ищущей ответов планете. Миф был нужен для того, чтобы объяснить бесконечное движение вперед, вера в смысл которого была утрачена. На фоне этого разочарования на Люберии родилась новая вера – совершенно противоположная изначальной цели. Вера в остановку, в жизнь на одном месте, на большой планете, вращающейся вокруг звезды, которую они найдут. Они или их дети.

Многие, как и Крачек, не верили в сверхдалекие путешествия на экзопланетах. В их бесполезности убеждали и неудачные попытки, и фантастические романы. Многих. Но только не Майкла.