Пыльца в крови - [112]

Конечно, экспедиция могла погибнуть, несмотря на то, что конструкция из искусственного солнца, планеты и кораблей сопровождения способна поддерживать себя и двигаться около сотни тысяч лет. Но утратить чувство связанности с Землей люди могли, только если этой связанности не было как таковой. Майкл мечтал сделать все по-другому.

Когда экзопланета «Горизонт» только строилась, все были в воодушевлении и больше миллиона землян стремились попасть в команду. А Стэнли разрабатывал принципиально новую схему постоянных контактов жителей экзопланеты с Землей. Связь с родиной должна была стать не просто технической возможностью, как это было во время предыдущих экспедиций, когда до Солнечной системы доходили сигналы, отправленные десятки лет назад, а приоритетной задачей, такой же, как и сами исследования.

Если будет утрачена альфа-связь, то по маякам их пути отправятся субсветовые информационные капсулы. В регламент взаимодействия с ушедшими экзопланетами Майкл сам предложил внести поправку о ежедневном информационном обмене с двух сторон и о необходимости возвращения экспедиции до места восстановления связи, в случае ее утраты.

Обязательной частью отправляемых данных должна стать гуманитарная информация: новые фильмы и книги, общественные и политические новости, смешные и трагические истории, а не только результаты научных изысканий и показатели работы узлов и агрегатов. Земля и «Горизонт» будут жить и дышать в унисон, пусть даже разорванные парсеками пространства и времени. Это необходимо, иначе экспедиция, отправленная ради будущего землян, чтобы подготовить человечество к грядущей трансформации вселенной, станет бессмысленной.

Майкл говорил отцу много раз, что будет рядом с ним и с мамой каждый день своего полета, но отец только качал головой, а потом затеял кампанию вокруг дурацкой поправки о возвращении по требованию. И добился своего, потому что всегда получал желаемое с помощью бешеной харизмы, денег и влияния в обществе.

Отец Майкла был авторитарной задницей, уверенной в своей правоте, особенно потому, что практически всегда оказывался прав. И Уильям Стэнли обязательно воспользуется своим правом на встречу через сорок лет, Майкл не сомневался в этом, особенно после того, как отец отдал столько своей энергии на принятие поправки, но в первую очередь – ради мамы. Хотя она всегда говорила, что не будет настаивать на его возвращении. Только взгляд ее, размытый, туманный, уходил в сторону при этом обещании, и в груди Майкла разрасталась ноющая пустота.

Он бы всегда оставался на связи и рядом с ней за миллиарды парсеков, и одновременно хотел сам распорядиться своей жизнью, отдать ее за то, во что верил. Прав он или нет, но таков был его выбор.

Майкл расстроился и растерялся, когда была принята поправка о связи поколений, а точнее о праве отцов ломать судьбы детей по своему усмотрению: я тебя породил, я тебя и… верну. К тому моменту все было готово к отлету, его и пять тысяч жаждущих полета ждала уютная и обустроенная планета: с деревьями, цветами, животными и лабораториями, и пылающим солнышком в магнитном кармане. Майкл Стэнли прошел жесткий отбор, а потом и выборы на должность губернатора экзопланеты на ближайшие два года и имел право отправиться в путь в любой момент этих двух лет.

Но не улетел. Как и остальные.

В вынужденном возвращении через сорок лет был привкус поражения, словно ты снова оказываешься на линии старта, выбросив в черную дыру половину своей жизни. Было и другое чувство. Ступая на землю «Горизонта» после поправки, ты подписываешься под сдачу проекта в срок, проекта под названием «неизвестность».

А сама поправка была плоть от плоти общества, боящегося настоящей жизни. Люди, которые для того, чтобы отправиться в горы или сплавиться по реке, заковывают себя с ног до головы в силовую защиту, утрачивают особенный острый вкус жизни, что был когда-то у предков. Признать эту поправку – это все равно что согласится с тем, что жизнь и должна остаться такой – стерилизованной прививками и протоколами безопасности. Когда воздух вдыхают, но им не дышат.

Но Майкл не мог, просто не мог с этим согласиться.

После принятия поправки Майкл попытался найти для себя совсем другой путь. Был на Марсе, возглавил диагностическую группу у колец Сатурна. Все это было не его. Отец твердил Майклу, что кровь того отравлена идеей пользы и желанием принести себя в жертву. Он ошибался. Стать жертвой – не было его желанием, он хотел стать победителем. Невозможно слить в чан самого себя, а взамен получить другое «я».

Поэтому через десяток месяцев мучительных попыток найти другую цель и смысл жизни, Майкл понял внезапно и ярко, стоя на вершине Маттерхорна, – он полетит и не станет возвращаться, если не сочтет это верным. И плевать на поправки.

Этот выбор делал его преступником.

Остался только вопрос, как покинуть Землю? Сделать вид, что признаешь поправку, помириться с отцом и отправиться в путь на якобы отмеренные сорок лет, а по дороге взломать программу запуска возвращения? Или сразу поставить себя вне закона. Улететь без предупреждения, не прощаясь, не оставляя сомнений ни у кого.