Пылающий мир - [32]

Из-за стены раздаётся громкий стон боли, смешанный с яростью и возмущением.

— Пошли на хер! Пошли на хер, разодетые мешки с дерьмом! Перекачанные ублюдки!

Джули.

Я дёргаюсь под своими путами, пытаясь развернуть стул в другую сторону.

— Джули! Я здесь!

Снова вскрик. Теперь в нём больше боли, чем гнева. Ни слова.

— Что… с ней делают? — рычу я, и моё самообладание тает в приступе паники.

— Мы делаем ей аналогичное предложение, — говорит Жёлтый Галстук.

— Она тоже устойчива к боли? — спрашивает Голубой Галстук.

Крики Джули становятся всё громче и громче, а потом внезапно обрываются, переходя в плач.

Я зажмуриваюсь. Я вижу фейерверки. Я вижу огонь. Я вижу, как он пожирает крыши, я вижу выбегающих из школ детей. Я вижу восхищенные лица, аплодисменты, отблеск оранжевого света в глазах и бутылку с заправленной в неё пылающей тряпкой в моей руке…

Я вижу дешёвую коробку из фанеры, опускаемую в яму, проповедника, который прыскает на неё, словно мочится в туалете, а дураки смотрят на это и притворяются плачущими…

Я вижу в лесу женщину-блондинку, она избита и окровавлена, её глаза полны отвращения. Она приставляет к своему лбу мой пистолет…

Я открываю глаза.

Джули привязали к стулу рядом со мной. Наши плечи почти соприкасаются.

Она смотрит на меня и виновато улыбается, а её глаза мокрые и красные.

— Привет, Р, — говорит она.

Её лицо покрыто мелкими синяками. Нижняя губа разбита и раздута. На шее чуть повыше ключицы — моё любимое место для поцелуев — сине-коричневые следы от ожогов.

Я чувствую, как провода впиваются мне в лодыжки и предплечья, стул скрипит от напряжения.

— Перестань, — нежно говорит она. — Я в порядке. Нельзя дать им то, чего они хотят.

— К сожалению, — говорит Голубой Галстук, — сейчас мы должны продолжить разговор.

— Помните, — говорит Жёлтый Галстук. — Как только вы решите принять наше предложение, просто скажите «да».

Чёрный Галстук подносит провод к ожогу на шее Джули.

— Остановитесь! — кричу я, когда она начинает корчиться. — Хватит!

— Если вы хотите принять наше предложение, просто скажите…

— Мы не можем... сделать то, что вы хотите! — мой язык меня не слушается. — Даже если… мы бы хотели… не можем! Мы не контролируем Мёртвых!

— Судя по нашим отчётам, вы — лидеры неживого населения, — говорит Жёлтый Галстук. — Мы с нетерпением ждём возможности сотрудничать с вами, чтобы достигнуть большего взаимопонимания.

— Да! — рычит Джули сквозь сжатые зубы, корчась на стуле. — Да!

Чёрный Галстук убирает провод от шеи Джули, и она тяжело дыша откидывается назад.

— Вы согласны помогать нам? — улыбка Жёлтого Галстука излучает доброжелательность.

— Да, — сопит Джули.

Я пристально смотрю на неё и не понимаю, что сейчас чувствую.

— Конечно же, вы в курсе, — говорит Голубой Галстук, — что наши беседы останутся доступными для вас на протяжении всего времени, что мы будем сотрудничать. Если в какой-то момент вы перестанете нам помогать, они возобновятся.

— Мы требуем постоянной приверженности, — говорит Жёлтый Галстук. — «Да» должно быть больше, чем просто слово.

— Ох, — говорит Джули, выпрямляясь на своём стуле. — Тогда, конечно, нет. Жёлтый Галстук наклоняет голову и надувает губы, как разочарованная мама.

— Приносим извинения за нашу неспособность договариваться, — говорит Голубой Галстук.

Чёрный Галстук откладывает провод и открывает ящик с инструментами.

— Джули, — я умоляю её, но я не знаю, чего прошу. Я хочу сдаться? Я хочу сделать всё возможное, чтобы помочь им завладеть Мёртвыми наряду с Живыми? Какую часть мира я готов испепелить, чтобы защитить Джули?

— Всё хорошо, — говорит она. — Всё будет хорошо.

Чёрный Галстук достаёт пару кабельных ножниц. Он кладёт их на колени Джули и пытается разжать её кулак, чтобы положить пальцы ровно на подлокотник стула.

— Нет, — говорю я. — Нет. Нет. Джули, я не могу…

— Р, послушай меня, — её голос начинает дрожать. — Я не собираюсь им помогать. Это мой выбор, так что не важно, что они сделают со мной…

Она бросает взгляд на свою руку — Чёрному Галстуку удаётся распрямить её пальцы и он берёт ножницы. Она снова смотрит на меня огромными перепуганными глазами.

— Не важно, что они сделают со мной…

Она визжит. Кончик безымянного пальца с жёлтым лаком на ногте падает вниз, катится по грязному полу и исчезает под шкафом.

Мой разум превращается в топку беспорядочного ужаса.

— Стой! — кричу я Жёлтому Галстуку. — Я сделаю это! Что бы вы от меня не хотели, я это сделаю!

— Р! — свирепо рявкает Джули. — Ты не сдашься из-за меня! Это мой выбор, и, чёрт подери, я сама его сделала!

Чёрный Галстук переставляет ножницы выше, к основанию её пальца.

— Ты не обязан всегда меня защищать, — её голос внезапно становится мягким, и ей даже как-то удаётся выдавить улыбку. — Я люблю тебя не поэтому.

Раздаётся тихий звук, будто трескается свежая морковь.

Кровь на рубашке Чёрного Галстука похожа на одну из картин Джули. Она стесняется своих работ, а ту просто презирает, как она говорит: «Глупая попытка быть Джексоном Поллоком[2]». Но мне всё равно, что это подражание, потому что я ценю форму, яркие цвета, страсть в бешеных мазках её кисти…

Я ломаю передние ножки своего стула, делаю выпад в сторону Чёрного Галстука, роняю его на пол и бью головой снова и снова. Ломаю ему нос, дроблю глазницу… Я собираюсь продолжать, пока не переломаю ему всё, пока наши головы не смешаются в единую массу фрагментов костей и тканей…