Пылающий мир - [27]

Горе. Ярость. Логичная реакция на жестокую шутку Вселенной.

Я подхожу к ней и хочу обнять снова, но она не готова успокаиваться. Она отпихивает меня с такой силой, что я едва удерживаюсь на ногах, и бежит мимо меня к Оружейной.

— Джули, не надо! — кричит Элла. — Ты уже ничем не можешь помочь. Джули останавливается на краю глыбы, смотрит в черную дыру и дрожит, быстро и отрывисто дыша. Дыхание превращается в хриплые всхлипы, и она роется в кармане в поисках ингалятора. Вдыхает лекарство, но вдохи становятся всё короче. Она хватается за горло:

— Я не могу… не могу…

Я мчусь к ней и пытаюсь увести её от обломков, но она опускается на тротуар, и её грудь тяжело вздымается. Мне хочется как-нибудь успокоить её, но что я могу сказать? Мои зубы и язык всегда были оружием, они не привыкли утешать. Как же это сделать?

Пока я беспомощно молчу, лекарство, наконец, начинает действовать, и её дыхание приходит в норму. Она поднимается и на обмякших ногах идёт к крыльцу, на котором сидит Элла. Она делает глубокий вдох, выдох и опускается рядом с ней. Прячет лицо в руках Эллы и сотрясается от тихого плача.

Я стою там, где стоял, поодаль от них, и жду. Чувствую холодные капли дождя и смотрю вверх. Чистое небо. Яркая луна. Среди шума двадцати тысяч паникующих людей я даже не обратил внимания на вертолёты над головой, которые распыляли воду на полыхающие крыши.

Теперь я их вижу. Кусочки пазла складываются воедино.

Мы здесь, чтобы помочь.

Высоко над нами, как книга божественной мудрости, парит огромный мигающий экран. Симпатичный мужчина в жёлтом галстуке появляется в кадре и садится у микрофона.

«Жители Стадиона! — говорит он мягким баритоном. — Мы призываем вас к спокойствию. Небрежное хранение боеприпасов с истекшим сроком годности привело к ужасной трагедии и гибели людей в обоих городах, но, как ваш новый сосед, Аксиома уже работает над минимизацией ущерба».

Я замечаю мужчин в незнакомой униформе — бежевых куртках и штанах цвета хаки — которые бегут по улицам с огнетушителями и аптечками первой помощи.

«Мы незамедлительно отреагируем на любую катастрофу. В ближайшие дни мы будем тесно сотрудничать с вашим оставшимся руководством, чтобы помочь восстановить порядок. Мы призываем вас к спокойствию. Чувствуйте себя в безопасности. Всё будет так, как и было».

Джули смотрит сквозь пальцы на гигантское лицо, улыбающееся городу. На экране мелькает тот самый знак, который я начертил в баре, затем проигрывается ролик с пьющим Бад Лайт футболистом, и экран гаснет.

— Что происходит? — шепчет она себе в ладони.

Гул приближающегося внедорожника прорезает шум паники на стадионе, которая заметно поутихла после объявления по большому экрану. Кажется, что предложение успокоиться от незнакомца на экране — это всё, что нужно этим людям. Неужели их не волнует, кто в ответе за их жизнь? Или им достаточно симпатичного лица, хорошей укладки, галстука на шее, и рта, который может уверенно лгать?

Я гляжу на вертолёты, чувствую прохладные струи на раскрасневшихся щеках и понимаю, что до сих пор пьян. Или даже хуже. Я выпил ужасный коктейль из виски, адреналина, шока и горя. Меня тошнит.

Рядом с нами останавливается бежевый Кадиллак, и оттуда появляются шестеро мужчин в бежевых куртках. Этот тошнотворный оттенок похож не на цвет тёплого песка, а на серо-зелено-жёлтый цвет старых офисных компьютеров, дешёвых гостиниц, пригородных торговых центров или казённых ковров. Мужчины несут три пустых пластиковых мешка для трупов. Они двигаются ко входу в Оружейную, но Джули внезапно вскакивает на ноги.

— Что вы делаете? — она шлепком вытирает покрасневшие глаза и бросается им наперерез. — Что вы делаете, вы кто такие?

— Мы собираем тела, — говорит один из мужчин, не глядя на неё и не останавливаясь. Он и остальные обходят её и начинают перелазить через завалы, но она снова преграждает им путь.

— Я спросила, кто вы такие?

Мужчины сбавляют скорость, но не останавливаются.

— Мы из Аксиомы. Собираем тела.

— Там мой друг, а вас я знать не знаю, — она смотрит вверх, обращаясь к самому высокому из них. Её голос снова начинает дрожать. — Вы его не заберёте. Уходите.

— У нас есть приказ собрать все тела, прежде чем их заберут местные жители. Пожалуйста, отойдите, — он протискивается мимо неё.

Она вцепляется ему в куртку и рывком тянет его назад. Он падает прямо на острые куски бетона.

— Сказала, пошли вон! — хрипло кричит она, снова поднимая глаза.

В моём пьяном восприятии всё происходит как в замедленной съёмке. Я направляюсь в сторону Джули, но к ногам будто привязаны гири. Один из мужчин толкает её. Она падает на камни. Встаёт, вытирает кровь с рассечённого лба и бросается на него. Она слишком маленькая, чтобы дотянуться до его лица, поэтому бьёт кулаком в горло. Он оступается, кашляет, и я слышу, как Джули кричит:

— Пошли вон отсюда! Убирайтесь!

Я уже рядом. Почва засасывает мои ноги, как липкая смола. Я забираюсь на груду обломков, когда все четверо нападают на неё. Она замахивается на ближайшего, но он хватает её за руку, разворачивает и сильно бьёт по лопаткам. Она летит вниз и приземляется на асфальт лицом.