Пылающий меч - [33]

На небе собирались тучи, и Апопи приказал отнести себя в храм Сета, где отныне он был единственным верховным жрецом. Кто еще мог себе позволить напрямую общаться с бурей и молнией?

Едва он оказался в святилище, боль в ногах стала нестерпимой. Апопи не стоило большого труда догадаться, что сейчас должно свершиться что-то чрезвычайно важное.

Взяв в руки окровавленный череп священного осла, он вперил глаза в черные глазницы.

Он увидел Фивы, царицу, ее сына. Увидел, как они заключают между собой союз, несущий в себе силу целой могучей армии.

И тогда Апопи вновь обратился к Сету, прося сломить его врагов, разделив их навсегда.

На третий день первого месяца сезона половодья одиннадцатого года своего правления Яхмос отплыл на север, чтобы наметить план строительства святилища Амона в военном городке. В тот же самый день Джехути, верховный жрец Карнака, склеил наконец древний календарь благоприятных и неблагоприятных времен, доставшийся ему в виде отдельных клочков папируса, соединить которые было необычайно трудно.

Приложив последний кусочек к обширной мозаике, ученый жрец едва не задохнулся от волнения, сердце у него забилось чуть ли не в горле. Всегда сдержанный, владеющий собой при любых обстоятельствах, он побежал во дворец. Царица Яххотеп приняла его немедля.

— Госпожа! Остановите все дела, пусть все слуги охраняют его величество фараона! Сегодня день, когда родился бог Сет. Нет сомнения, владыка гиксосов знает об этом и направит всю его силу против нас.

— Яхмос поплыл на другой берег Нила в военный лагерь, но я постараюсь догнать его.

— Только не подвергайте себя опасности! Вы тоже можете стать жертвой небесного огня.

Царица не вняла словам верховного жреца. Она спешила. Все ее мысли были об опасности, грозящей сыну. Джехути успел лишь вручить ей тончайшую льняную ленту с иероглифами священного заклинания.

— Наденьте ее на шею фараону, госпожа, — сказал он, — и, быть может, это спасет ему жизнь.

Насылая на Фивы яростную грозу, разметавшую половину города, Апопи обращался к силе туч и ветра. На этот раз, собирая бурю против города Амона и его долины мертвых на западе, он просил взбунтоваться и Нил.

Через несколько секунд воды Нила забурлили, и огромные волны стали бить в борта барки Яхмоса, уже приближавшейся к берегу.

В Карнаке, во дворце, в долине мертвых и в каждом доме Фив люди, согласно приказанию Яххотеп, приносили жертвы усопшим и сжигали глиняные фигурки, написав на них имя Апопи. Верховный жрец предпринял еще одну меру предосторожности — он положил глаз из сердолика на восковое изображение Апопи, чтобы обезвредить чары, которыми тот пытался уничтожить Фивы.

Стоя на палубе барки с полосатым парусом, направлявшейся на север, Яххотеп сжимала в руках жезл с золотым навершием в виде головы священного животного бога Сета. В нем таились силы земли и неба. После того, как жезл справился с молнией, царица не боялась гнева Сета. Бог песчаных бурь и молний был для нее уже не врагом, а союзником.

Все мысли Яххотеп были только о сыне. Даже если ей суждено погибнуть, фараон должен остаться в живых.

Яхмос помогал матросам сворачивать паруса, чтобы выйти из-под власти бешеного ветра, заставлявшего барку крутиться на месте. Лишившись руля, разбившегося вдребезги, капитан не знал, как ему причалить к берегу.

Лишь спокойствие фараона удерживало матросов от паники. Не сомневаясь, что все потеряно, они тем не менее продолжали повиноваться приказам Яхмоса, и судно держалось на волнах.

Но вот из-за завесы дождя вынырнула барка царицы Яххотеп. Супруга бога направила жезл на черные тучи, и ливень почти прекратился.

Однако ярость волн не уменьшилась. Судно фараона затрещало, вода хлынула в щели.

Царица громким голосом прочитала древнее заклинание, написанное на льняной ленте.

— Вселенная звезд повинуется тебе, свет покоится на тебе!

Барка фараона перестала крутиться. Но как быстро она погружается в воду! Хорошо, что матросы, капитан и фараон успели перебраться на судно Яххотеп. Царица надела на шею фараона льняную ленту с иероглифами.

Гроза рассеялась. Буря миновала, не принеся на этот раз вреда Фивам.

24

Никогда еще стража Авариса не выглядела столь внушительно. Предстояла церемония вручения дани от покоренных племен. В отсутствие военачальника Яннаса главный казначей Хамуди всерьез позаботился о мерах безопасности. На всех башнях и стенах строем стояли лучники. Телохранители Апопи получили приказ хватать и уничтожать любого, кто покажется им подозрительным.

Войдя в главные ворота крепости, посланцы завоеванных гиксосами стран сразу чувствовали гнет недоброжелательства и подозрительности, который становился еще ощутимее, когда под надзором сторожевого отряда их отводили в приемный зал дворца Апопи.

Сидя на сосновом троне, украшенном злобными грифонами, верховный правитель наслаждался трепетом своих данников, а они не осмеливались даже поднять глаза на безжалостного владыку в темно-коричневом одеянии, неподвижно возвышавшегося над ними. Все здесь дышало враждебностью. Даже исполненные художником-критянином прекрасные росписи на стенах казались гостям угрожающими — быки, того и гляди, готовы были наброситься на них.