Пылающая Эмбер - [34]

что он должен сделать, чтобы защитить клуб. Не прелюдия. Я молюсь: «П ожалуйста,

пусть это быстрее закончится». Тогда, возможно, он не заметит, как я возбуждена. Нет

нужды снова ставить меня в неловкое положение. Разве недостаточно того, через что я

прошла за один день?

Его рука оставляет мою грудь и слегка задевает ложбинку, после чего он

«исследует» другую грудь. Несколько секунд спустя он опускает руку ниже и отводит её в

сторону. Несмотря на то, что контакт разорван, я все равно ощущаю на себе его руку, как

будто моя кожа запомнила его прикосновение.

Его пальцы снова проникают под верхнюю кромку моих шорт.

— Найду ли я внизу то, что мне не понравится?

Что? Я не могу обрести дар речи и ответить ему. Кажется, что-то в горле застряло.

Его пальцы спускаются ниже.

Он не станет…

56

О, Боже… он станет…

Сначала кончики его пальцев нежно поглаживают тоненькую тесемку моих

трусиков. Затем они проскальзывают внутрь. Опускаются ниже. Задевают мой лобок. Я

впиваюсь ногтями стену, надеясь, что это поможет мне не растерять крупицы

здравомыслия. В данный момент я изнываю от желания, мое дыхание отскакивает от

стены, находящейся прямо перед моим лицом. В моей груди с дикой скоростью бьют

своими крылышками возмущенные осы.

Я тяжело сглатываю огромный комок, вставший поперек горла.

— Я ничего не прячу там, клянусь.

Он останавливается прежде, чем может почувствовать, что он сделал со мной.

Слава Богу.

— Полагаю, я очень скоро это выясню, а?

Мое влагалище судорожно сжимается от его слов и того, что он собирается сделать.

Он скользит пальцами по моим нежным складочкам и плавно продвигается к

средоточию моего желания, где я теплая, влажная и до боли нуждающаяся в нём.

Я с глухим стуком ударяюсь головой о стену.

Его дыхание замирает.

Краска приливает к моим щекам.

Придя в чувство, я понимаю, что не должна наслаждаться этим. Если я, как он

полагает, была непорочной девой, то я должна быть встревожена, ведь так? Возмущена?

Рассержена тем, что он считает, будто может коснуться меня, как и где ему

заблагорассудиться?

Я хватаю его за запястье. В отчаянной попытке вытащить его руку из моих шорт.

— Вот. Счастлив? Никаких наркотиков. Если ты по-прежнему не веришь мне,

проверь мои руки, или дай мне пройти тест на наркотики.

Он сжимает мои руки в своих крепких тисках. Грубо разворачивает к себе. Из-за

высоких каблуков меня пошатывает из стороны в сторону, пока я пытаюсь удержаться на

ногах. Я хватаюсь за него, чтобы не упасть.

Мы так близко. Слишком близко. Все, что я вижу, — он. Его запах полностью меня

поглощает. Мы стоим напротив друг друга. Неподвижно. В моем поле зрения только он,

его шея, маленькие трещинки на его кожаном жилете, серебряная цепочка, висящая чуть

выше его воротника. На его челюсти начинает дергаться мышца. Я перевожу взгляд на

четырехдюймовый шрам, тянущийся вдоль линии его челюсти, частично скрытый его

легкой небритостью. Его адамово яблоко приходит в движение, когда он сглатывает.

Только тогда я замечаю, насколько поверхностно его дыхание. С какой бешеной

скоростью бьется пульс на его шее. Но почему?

Я медленно поднимаю глаза к его лицу. Радужная оболочка его глаза снова цвета

расплавленного золота.

Если бы я не знала наверняка, то сказала бы, что в его взгляде притаилась жажда, но

это не имеет никакого смысла. Наверно, я путаю желание с ненавистью.

Он приближает ко мне свое лицо. Жесткие волоски его щетины царапают мой висок.

Он дышит мне в ухо.

— Спрячь. Свои. Коготки. Куколка.

А? Я в недоумении хлопаю глазами, бросая на него взгляд из-под полуопущенных

ресниц.

Тогда он смотрит вниз.

Я следую за его взглядом и вижу, что мои руки сжимают его бицепсы.

Ох. Черт.

По всему моему телу распространяется легкое покалывание. Я отрываю от него свои

руки, но стоит мне это сделать, как я вижу, что мои ногти оставили на его коже следы в

форме полумесяцев.

— Вытяни руки.

57

На этот раз его акцент заметнее, чем обычно. Похоже, что он откуда-то с восточного

побережья, возможно, Нью-Йорка.

Я вытягиваю руки и отступаю назад, чтобы не касаться его.

Он тянется вперед, осматривает внутреннюю сторону моих локтей.

— Никогда не была поклонницей игл. У меня низкий болевой порог.

Еще одна причина, по которой мы с Уорнером не были предназначены друг для

друга.

Он бормочет:

— Это то, о чем я думаю?

Он проводит большими пальцами по шрамам на моих запястьях.

Нет. Даже не вспоминай об этом.

Я уже смирилась с мнением окружающих по поводу этих шрамов. Пусть люди верят,

во что хотят. Что касается меня, я бы предпочла, чтобы они думали, будто я пыталась

покончить с собой, ни одной живой душе не рассказывая о том кошмаре, который я

пережила.

— Ты затащил меня сюда, чтобы узнать мои самые сокровенные, самые темные

тайны или искать прослушку и наркотики?

Его глаза тут же вспыхивают от гнева. Он тычет мне пальцем в грудь.

— Следи за своим языком.

Это физически невозможно. Но я не собираюсь говорить ему об этом.