Пылающая Эмбер - [188]

обрести определенную стабильность. Также она сказала, что Уилл и Эмбер понадобится

время, чтобы наверстать упущенное и залечить раны. Она предупредила меня, что Уилл

не захочет спать одна в чужом доме, и в этом не будет ничего странного.

В течение последующих нескольких месяцев я откладывал в памяти всё, что она

говорила.

Первый месяц нашего совместного проживания стал настоящим испытанием,

указывающим на то, сможем ли Эмбер, Уилл и я ужиться в одном доме и надолго ли нас

хватит.

Если вдаваться в детали, я определенно не понимал на что подписался, а вот Эмбер,

по-моему, понимала, что ей придётся зависеть от меня. Уилл в свою очередь просто

цеплялась за человека, которому больше всего доверяла, и брала пример с Эмбер.

Для всех нас это был потрясающий опыт, хотя, с другой стороны, он походил на

какой-то научный эксперимент.

У нас было несколько пожаров и свиданий с пожарными по моей вине, два потопа и

сломанный Bluray по вине Уилл, и парочка нервных срывов Эмбер из-за невозможности

341

покинуть кровать. Она дважды вредила себе, думая, что сможет легко передвигаться по

дому и мыться без чьей-либо помощи.

Что касается полученных мною познаний, я многое открыл для себя за первые

четыре недели. Я узнал о Спанч Бобе и Фантазерах. Я узнал о времени принятия ванн и о

том, что на второй книге Уилл обычно засыпала. Я также узнал, что пятилетних детей

нужно занимать чем-нибудь каждый час после пробуждения, а, когда вы обещаете им что-

то сделать, они не отстанут от вас, пока вы не исполните обещание. Я узнал, какую

музыку они обе любят; музыку, от которой иногда уши вянут. Я узнал, что основная часть

моего лексикона удостаивалась негодующего взгляда Эмбер, который всегда меня

заводил, поэтому я нарочно вставлял в свою речь то тут, то там возмущавшие её словечки.

Я узнал, что бардак и жизнь в хаосе сводили Эмбер с ума, а еще она ненавидела свою

беспомощность. Я узнал, что единственным лекарством от кошмаров был тот, с кем

обычно ты чувствуешь себя в безопасности, для Уилл это была Эмбер, а для Эмбер — я.

Мне стало известно, что у них обеих были определенные капризы, столкновения с

которыми в дальнейшем я старался избегать. Я узнал, что Эмбер ненавидит тунца и

соленые огурцы, а Уилл ненавидит около восьмидесяти процентов овощей, что, как я

полагаю, характерно для детей её возраста, к тому же она терпеть не может спагетти. У

неё даже есть песня, которую она поёт о том, как она ненавидит «пахетти» и не

собирается их есть.

В первый раз, когда она спела её и отодвинула тарелку, Эмбер рассмеялась во весь

голос, как никогда прежде мне не доводилось слышать, ослепительно улыбаясь. Я

довольно быстро сообразил, что она смеялась не из-за песни. В конце концов, она

слышала её раньше. Она смеялась над моим застывшим выражением недоумения на лице.

За два месяца нашего совместного проживания я видел больше её улыбок и улыбок

Уилл и слышал чаще их смех. Со временем у нас сложился свой особый распорядок дня.

Я рано просыпался и работал, а когда вставала Уилл, она пробиралась в мой кабинет,

тырила бумагу и канцелярские принадлежности. Чуть позже мы делали перерыв и ели

хлопья, потому что Эмбер больше не доверяла мне готовку, пока спала. Затем мы

возвращались к работе. Когда Уилл была в настроении слушать, я рассказывал ей об

искусстве. Когда у неё не было настроения, мы работали вместе в тишине. После того, как

она заканчивала рисовать, она показывала мне рисунок, получала заслуженную похвалу, а

затем прикладывала палец к губам, сообщая, что я снова посвящён в тайну, и заталкивала

рисунок в картонную тубу, которую я ей давал, чтобы спрятать эти «шедевры» искусства.

В десять мы будили Эмбер, и она начинала их прихорашивать. Позже Уилл смотрела

мультики, а Эмбер готовилась к сдаче экзамена. Она почти поправилась, за исключением

того, что передвигалась с осторожностью и не могла поднимать тяжести.

Я либо возвращался к работе, заботился о том, что было нужно сделать по дому,

убирался, стирал, прибирался во дворе или направлялся в клуб. Я часто бывал в клубе,

потому что оставаться с Эмбер, не желая большего, становилось все труднее и труднее. А

поскольку она не была готова к большему, я дал ей время, в котором она нуждалась, и

отвлекался на что-нибудь другое, как мог.

Были времена, когда я ловил на себе её пылкие взгляды, но в глубине её глаз по-

прежнему присутствовал страх. Поэтому при любом удобном случае я урывал лёгкий

поцелуй и прикасался к ней, когда Уилл не смотрела, но это и близко не стояло с тем, чего

я жаждал.

342

Вечером Эм готовила ужин, и мы смотрели телевизор или фильм. Затем наступало

время принимать ванну и укладывать Уилл спать. Поскольку я чувствовал себя не в своей

тарелке, помогая ей мыться, то взамен этого предлагал время от времени почитать книгу,

пока Уилл не заснет. Почти каждую ночь она хотела только внимания Эмбер, но