Пылающая Эмбер - [118]

— Раньше я ничего не замечал за пеленой поглотившей меня ненависти. Теперь я

вижу то, что должен был заметить в первый день наше встречи. Ты — не она, и я должен

измениться, или сквозь мои пальцы просочится нечто удивительное. Если уже не

просочилось.

Я пытаюсь отвести взгляд, но он заключает мое лицо в свои ладони.

— Слушай, Куколка, я знаю, что не могу исправить это парой слов. Потребуется

время. И даже при том, что ты имеешь полное право ненавидеть меня и послать ко всем

чертям, — он проводит большим пальцем по моей челюсти, — я прошу тебя дать мне это

время. Я докажу, что многое изменилось. Что я изменился.

Его взгляд пробегает по моему лицу.

— Черт. В тот день, когда ты вошла в мой кабинет, я гнался за смертью. Меня никто

и ничто не заботило, мне было все равно проживу я еще один день или нет, — он

прижимается своим лбом к моему. — Но теперь я задумываюсь над тем, что ждет меня

завтра. И не только завтра. Я задумываюсь над тем, что произойдет в ближайшие десять

209

минут, в ближайшие несколько часов, в ближайшие несколько дней. Потому что я

надеюсь, что проведу это время с тобой.

Он закрывает глаза и качает головой.

— Пожалуйста, просто дай мне немного времени.

Я заставляю его нервничать. Не потому, что колеблюсь, я уже давно приняла

решение, в тот самый момент, когда увидела его, стоящим на лестнице. Я заставляю его

ждать моего ответа из-за того ада, через который он меня провел, издеваясь надо мной на

протяжении почти двух недель.

— Я дам тебе время. Но…

По-прежнему удерживая в ладонях мое лицо, уголки его губ подергиваются в

нерешительной улыбке.

— Снова причинишь мне боль, и я уйду. Третьего шанса не будет. Никаких

оправданий. Ты отпустишь меня и не станешь преследовать.

Мышца на его челюсти дергается дважды, прежде чем он отвечает:

— Хорошо, — он убирает выбившуюся прядь волос с моих глаз, приподнимает мое

лицо вверх и медленно, нежно чмокает меня в губы. — Спасибо.

— Не заставляй меня пожалеть об этом.

— Не заставлю, — его губы ласкают мои. — Куколка, ты это контролируешь. Всё

это. Если ты хочешь, чтобы я был рядом, я буду. Если тебе нужно время или место… я

дам их тебе. Это твой выбор, — он гладит меня по скуле, и его голос понижается. — Если

ты хочешь продвигаться медленно, мы не будем торопиться. Пока не узнаем, куда нас это

приведет.

Через мгновение я вся горю. Я сама не своя от похоти, но этого недостаточно, чтобы

слово «медленно» остановило поток плохих воспоминаний. Не подумав, я бормочу:

— У меня никогда не было медленно.

Он отстраняется. В чертах его лица проступает растерянность, и его улыбка никнет.

Он хмурится, изучая меня. Затем на него снисходит озарение, и в его глазах вспыхивает

гнев.

— Черт возьми, детка. Я не имел в виду секс. Я имел в виду наши отношения.

На его лице мелькает выражение боли.

— Он никогда не был с тобой нежен? Даже в первый раз?

— Ни разу, — покачав головой, говорю я.

Его ноздри раздуваются, а челюсть напрягается.

— Ублюдок, — его хватка на моем затылке усиливается. — Ты заслуживаешь

лучшего, Куколка.

Да, заслуживаю. Я знаю, что заслуживаю. Вот почему я сделала все, что в моих

силах, чтобы сбежать от него.

— Когда у нас с тобой дойдет до секса, Куколка, он будет таким, каким ты его себе

представляешь. Как я уже сказал, ты это контролируешь.

В моем сознании вспышкой проносятся образы Мава со Стар и связанной Джейд.

— Но тебе же нравится все контролировать. С Джейд и…

Он до скрежета зубов стискивает челюсть и большим пальцем накрывает мои губы.

— В то время мне нужен был именно такой секс. Это был просто трах. Никаких

эмоций. Никаких привязанностей. Я не хотел, чтобы они касались меня. Я не хотел, чтобы

это длилось долго, — отпустив мое лицо, он берет меня за руку и задирает свою

футболку, размещая мою ладонь под ней, на рельефной мускулатуре своего живота. — С

210

тобой все по-другому. Мне нужно, чтобы ты прикасалась ко мне. Когда ты делаешь это, я

чувствую абсолютно все. Черт подери, даже время останавливается. С тобой это будет

чем-то значимым. Каждый раз. Неважно отдашь ты мне себя полностью или нет.

Если я до сих пор в него не влюбилась, думаю, я только что это сделала.

Втрескалась по уши…

По моим рукам, плечам и спине пробегают мурашки. Я ничего не могу с собой

поделать, передвигая руку выше, к его груди, чувствуя, как его тело откликается на мои

прикосновения. Его глаза искрятся теплом, а дыхание становится рваным.

Он поднимает руки вверх, стаскивает через голову свою футболку и бросает ее на

пол у наших ног. Мои глаза скользят по каждому дюйму его полуобнаженного тела. Как

ребенок в магазине сладостей, я не могу решить, что попробую и к чему прикоснусь в

первую очередь. Все, что я знаю, — мне нужно сделать выбор. Но с чего начать — с его

татуировок, великолепной кожи или дорожки темных волос, которая начинается от его

пупка и доходит до кромки его джинсов.

Он перемещает наши руки выше и кладет их на свою грудь, прямо поверх своего

сердца, которое бешено стучит под моей ладонью.