Пылай, пылай! - [2]

- Берись за тонкий конец! - приказал старик Миньке.

Они сняли лесину. Человек, не открывая глаз, глухо застонал, его губы слегка шевельнулись.

Дед Митрок опустился на колени, приподнял голову парня: на темени виднелась широкая кровяная полоса.

- Сучком задело, - сказал дед Митрок. - Беги-ка, Минька, к шалашу, притащи воды и меду! Живо!

Дед перевязал голову раненого своим большим ситцевым платком.

Запыхавшийся Минька принес туесок с медом и воду в берестяном чуманке.

- Давай сюда! - дед принялся разводить мед водой. - Это мед первого взятка... - приговаривал он. - Майский мед - первостатейный! Самый лечебный... Лей-ка ему в рот. Да помаленьку...

Минька стал лить медовую воду тонкой струйкой в рот раненому. Глаз незнакомец по-прежнему не открывал и, казалось, побледнел еще больше.

- Врача нужно, - прошептал Минька.

Старик покачал головой:

- Где его возьмешь? До деревни десять верст, до райцентра - сорок. Кабы ты на велосипеде был, а так, пешком, засветло не успеешь. Вот что, Минька, беги-ка на Карин мыс, может, лесника на покосе застанешь. Пусть приедет на лошади. А не найдешь лесника, шпарь домой, бригадиру скажи. Я тут дожидаться стану.

Минька пустился было бежать, но тут послышался гул, и над лесом показался вертолет. Он летел медленно и очень низко, будто высматривал кого-то в лесу.

- Дедушка, вертолет! - закричал Минька. - Пожарник!

Он выбежал на поляну, сорвал с себя рубаху и стал вертеть ею над головой.

- Эй! Эй! - кричал Минька что было силы. - Эй, дяденька!

Но летчик, наверно, не заметил его: вертолет медленно удалялся.

Чуть не плача, Минька вернулся к деду, волоча рубаху по земле.

- Улетел!.. - Дед понурился, но вдруг поднял голову: - Пожарник, говоришь? - Он быстро полез в карман и протянул внуку коробок спичек: Зажигай стог!

Минька не поверил своим ушам. Он растерянно стоял перед дедом, мигая глазами.

- Ну, кому сказано! - прикрикнул на него дед. - Зажигай со всех сторон!

Вертолета уже не было видно, когда вверх взметнулся высокий столб огня и дыма.

Дед Митрок осторожно положил голову раненого на траву и, подобрав брошенную Минькой рубаху, подошел к пылающему стогу.

- Вернется... Должен вернуться, - твердил он, прислушиваясь к отдаленному стрекоту вертолета. - У него должность такая - пожарник... Пылай, сенцо, пылай!

Услышав последние слова деда, Минька запрыгал на месте и тоже закричал:

- Пылай, пылай!

Расчет старого пасечника оказался верным - через несколько минут вертолет уже кружил над самой поляной.

Дед Митрок напялил на зубья грабель Минькину рубаху и принялся размахивать ими, точно флагом.

Вертолет приземлился у лога. Дед и внук побежали навстречу летчику.

- Что случилось? - строго спросил он. - Отчего стог загорелся?

- Я его поджег! - выпалил Минька, но дед цыкнул на него, и мальчик смущенно умолк.

- Человек при смерти, - сказал дед Митрок. - В больницу его надо доставить. А пожара не будет, об этом не беспокойтесь.

Летчик внимательно посмотрел на мальчика и на пасечника, который все еще держал на плече грабли.

- Где он? - спросил летчик.

Раненый по-прежнему неподвижно лежал на спине, только дыхание его стало частым-частым и под глазами появились синие отеки.

Летчик приподнял незнакомца за плечи, дед с внуком - за ноги, и они осторожно понесли раненого к вертолету. Второй пилот помог втащить его в кабину.

Летчик захлопнул дверцу. Заработали винты, и машина, тяжело оторвавшись от земли, поднялась над лесом, словно большая стрекоза.

Стог уже догорел; от него остался на земле лишь красноватый, подернутый серым пеплом круг.

Когда вертолет скрылся из виду, дед Митрок положил руку на плечо Миньки и сказал:

- Обедать пора. Редьку-то принес?

Минька кивнул.

- Вот и ладно.

И старик, тяжело ступая, пошел к шалашу.