Пыль на губах - [114]

Но вместо громкого крика из ее рта вырвался лишь сиплый свист. Она попыталась привлечь внимание стуком рук по полу, но силы покинули девушку.

Чем дальше, тем тяжелее и тяжелее было дышать. С трудом Ланта перевернулась на спину, потолок плыл перед глазами. «Она отравила меня! Духами! Я… Я умираю? А как же Кэль? Как же наша счастливая жизнь? Как же мои открытия? Как же всё?»

Слезы потекли по стремительно белеющему лицу Ланты. Она уже не могла толком вдохнуть, горло оттекло, девушка не чувствовала рук и ног. Перед глазами почему-то вновь всплыла Джоль, целующаяся с Кэлем. Посеревшие губы Ланты открылись, и она выдохнула: — Больно…

А затем ее глаза закрылись.

* * *

Когда Кэль шагнул в комнату минталенты, его наполнила радость. «Получилось! Господи, благодарю! Теперь я смогу все объяснить моей Ланточке».

Но через секунду он увидел свою любимую на полу. Она лежала на спине, рыжие волосы разметались в стороны, они ярким пятном выделялись на фоне белой, как дорогая бумага, кожи.

— Ланта! — вскрикнул юноша и бросился на колени около девушки. Она не дышала.

Кэль приоткрыл её серые губы и прижался ухом, тщетно пытаясь разобрать хотя бы малейшее движение воздуха. А затем положил голову на грудь Ланты. Сердце не билось.

Мир перед глазами покачнулся, а все внутри Кэля вспыхнуло. Ему показалось, что он через мгновение потеряет сознание и упадет поверх тела любимой. — Она умерла, — прошептал Кэль, стараясь не верить собственным словам.

— Нет! Не все потеряно!

Кэль вспомнил, как Тирин учил его заводить сердце человека. Он рванул шнурки на платье Ланты, освобождая ее грудь. Затем положил две руки напротив сердца и начал нажимать, периодически прижимаясь губами ко рту Ланты и вдувая в нее воздух.

Это не помогло.

Промучившись так минуты две, Кэль отодвинулся и принялся хаотично вспоминать уроки Алелы. Когда он и Мейт были еще детьми, она рассказывала, как можно завести сердце одним ударом. Она нащупал треугольную косточку в месте, в самом низу ее грудины, положил два пальца, вымеряя расстояние, а затем ударил кулаком. Потом он приложил пальцы к шее, пытаясь нащупать пульс.

Его не было.

Кэль ударил еще раз.

Нет пульса.

Юноша покрылся холодным и липким потом. Внизу живота все сжалось. «Господи, умоляю! Помоги! Пусть Ланты будет жить. Пусть я смогу запустить её сердце!»

Кэль ударил еще раз. И еще. Не помогло. Он попытался вернуться к старой тактике, но все равно ничего не изменилось.

Кэль положил тело Ланты себе на колени и обнял девушку. Она уже стала холодной.

— Боже, — прошептал Кэль. — Помоги! Пусть она будет жить. Дай мне тех магических сил, чтобы я мог ей помочь.

Но ничего не произошло, как Кэль не старался высмотреть луч света или что-то почувствовать в себе.

Глаза Кэля защипало. — Ланточка, — всхлипнул он.

«Господи, помоги! Ну почему ты не помогаешь! Разве она не достойна жизни? Забери мою жизнь, только пусть она будет жить. Молю! Я не буду твоим рыцарем, если она не будет жить».

Ланта так и не начала дышать.

Кэль почувствовал страшную слабость. Пересилив себя, он поднялся и переложил Ланту на кровать, а потом вновь встал перед ней на колени. Рукой он поправил её волосы и начал нежно поглаживать холодное лицо. — Я так и не успел перед тобой извиниться, моя минталента. Я люблю тебя и только тебя. Моя минутная слабость все испортила. — Кэль всхлипнул. — Видимо твое сердце не смогло выдержать того, что ты увидела и остановилось. Или ты выпила яд? Получается, это я убил тебя. Я. Прости!

Кэль зарыдал и уткнулся головой в плечо девушки.

Через мгновение юноша почувствовал, как его начинает тянуть назад. За спиной зашелестели листья деревьев, а под руками он почувствовал не холодную кожу Ланты, а нагревшуюся от тепла тела молельную доску. Минталента стала стремительно уменьшаться в размерах. — Прости, — прошептал Кэль.

Мост прервался.

Эпилог Распутье

Кэль стоял посреди безжизненной равнины. Серая пыль густым слоем устилала землю, солнце темно-рыжим огненным шаром застыло на бледном пурпурно-голубом небе без облаков.

Юноша сглотнул густую слюну, пытаясь смазать пересохшее горло. Это был мир иссушающей жары и духоты. Жажда стремительно накатывала на юношу, пока его тело, с потом, покидали последние капли воды.

Земля задрожала, по ней побежали трещины. А через мгновение пыль разлетелась в стороны, а юношу накрыл грохот. Из земли вырвался фонтан кипящей воды. Несколько капель упало на руку юноши.

Кэль повернул голову и, с тупым безразличием, стал рассматривать, как краснеет кожа вокруг мутных капель, а затем, как они скатываются вниз, оставляя за собой алые дорожки. Вместо капель на коже начали взбухать волдыри. Только после этого, юноша запрокинул голову и закричал, содрогаясь всем телом.

Через секунду он уже стоял на коленях у котлована и тщетно пытался рассмотреть свое лицо в белом от накипи бурлящем кипятке.

К счастью для него, мутная вода была плохим зеркалом, ведь если бы он увидел свое лицо, то завопил бы от ужаса. Вся левая половина лица опухла и покраснела, а левый глаз покрылся голубоватой мутной пленкой.

Но Кэль мог видеть свою руку. Он взялся пальцами за край собравшейся гармошкой кожи и потянул, срывая её с себя лоскутом и обнажая сваренное мясо…