Пых — и там! - [6]
— Вы его берегите, — говорю я. — Не исключено, что мне на нем ехать.
Она останавливается и пристально смотрит на меня сквозь вуалетку.
— Ни разу не телепортировали?
— Ни разу.
— Тогда вы, пожалуй, и впрямь будущий мой клиент. Я как раз такими и занимаюсь… Кстати, не подскажете: где здесь можно перекусить поблизости?
— Не только подскажу, но и покажу. Я как раз туда и направляюсь.
Редкий случай: обедаю с сотрапезником. Более того — с сотрапезницей. Она, кстати, так и не сняла траурной своей вуалетки, что, впрочем, не мешает ей ни вкушать чахохбили под сырной корочкой, ни вести непринужденную беседу с возможным будущим клиентом.
Клиент (то бишь я) поначалу сомневается, уместна ли за столом болтовня на загробные темы, но вскоре понимает: вполне уместна. Маргарита Марковна (так она представилась) — профессионал, какие тут могут быть церемонии!
— А хоронить с помощью телепортации еще не пробовали?
— Как это?
— Н-ну… чем копать могилы, засыпать… Взять и телепортировать гроб с покойником в землю!
— Да ну, глупости какие!
— Почему глупости?
Насмешливый взгляд сквозь крапчатую черную сеточку.
— Слушайте, вы даже не динозавр. Вы трилобит. Ни под землю, ни под воду вы ничего отправить не сможете — давление среды не позволит… И даже если бы позволило! Это же сначала нужно блямбу захоронить. На те же полтора метра. Ну и какой смысл?
Впрочем, вскоре разговор съезжает с кладбищенских мотивов на некоторые обстоятельства нашего знакомства.
— А к вам-то она чего привязалась? — недоумеваю я. — Ко мне — ладно! Видит, что я без телика… А к вам?
— А у меня телик в сумочке. Должно быть, не заметила.
— И как вам понравилась эта ее шиза?
— Насчет того, что телепортировавший остается в аду?
— Да… А на его месте возникает бес.
— Я похожа на беса?
Элементарная вежливость требует от меня признания в том, что она похожа на ангела, но как-то, знаете, язык не поворачивается. Ангел с профилем грифа? В черной вуалетке с мушками?
— Н-ну… если бы все бесы были похожи на вас, — изворачиваюсь я со всей возможной куртуазностью, — я бы не отказался очутиться в преисподней…
— И что вам мешает?
— Телика нет.
— Ну так приобретите. Мини-маркеты на каждом перекрестке…
Освещение в зальце приглушенное, поэтому бледно-золотистая вспышка, полыхнувшая в дальнем углу, кажется особенно яркой. Те посетители, которым случилось оказаться поближе к ее эпицентру, роняют ложки и вилки, принимаются протирать глаза. Взрыв возмущения:
— Что ж это за свинство такое? Предупреждать надо! Люди едят…
— На улицу выйти не мог? Хотя бы на лестницу! Додумался: прямо из-за стола…
— Да пьяный он, чего вы хотите?..
Прибежавший на шум официант связывается по сотику то ли с охраной, то ли с полицией, просит пробить номер нарушителя. Тот, выясняется, еще и не расплатился вдобавок.
— Видите ли, — дождавшись относительной тишины, доверительно сообщает мне Маргарита Марковна. — Я — католичка.
О господи! Что за день такой сегодня конфессиональный! Теперь еще и католичка!
— Так… И что?
— И все. Как я еще могла отнестись к этим ее фантазиям?
— И как же?
Отодвигает тарелку, улыбается.
— Пожалуйста. Вы, конечно, вправе сомневаться относительно меня, но мне-то самой точно известно, что я не бес. Я — это я. И я совершенно спокойна за наши с вами души… Видели цвет вспышки?
Я оглядываюсь на опустевший столик в углу.
— Он золотистый, — поясняет она.
— Та-ак…
— Он не густо-красный. Это не адское пламя, это пламя чистилища…
Сижу, не донеся вилки до рта. Чувствую себя последним идиотом.
— Каждый раз, телепортировав… — голос Маргариты Марковны внезапно обретает мечтательные, а то и мистические нотки, — …я ощущаю невероятную легкость, прилив сил, эмоциональный подъем… Как будто на исповедь сходила, и все мои грехи отпущены! Да вы и сами, наверное… Ах да! — спохватывается она. — Вы же еще ни разу…
Гляжу на нее и испытываю величайшую неловкость. Такой она мне казалась рассудительной, разумной, даже слегка циничной… И вот на́ тебе!
— Хорошо вам… — выдавливаю наконец. — Но я-то православный!
— Никакой разницы! — с чувством возражает она. — Я побывала в чистилище — вы побывали в аду… То есть не побывали еще — могли побывать! В любом случае грехи будут мгновенно искуплены… выжжены…
— Да, но цвет-то пламени — золотистый!
— Н-ну… может, он и в аду золотистый…
— Минутку! — прерываю я ее. — В аду страдания — вечные!
— Совершенно верно! Но для Всевышнего, вы ж понимаете, времени не существует. Ему ничего не стоит уместить вечность в той доле секунды, за которую мы телепортируем… Вы разом отбыли свой срок!
— Пых — и безгрешен? — не удерживаюсь я от иронии.
Собеседница внимательно на меня смотрит.
— А вы в самом деле православный? — с подозрением спрашивает она.
С обеда я тоже стараюсь не опаздывать. Сворачиваю в наш переулочек и вижу у раздвинутых дверей родной конторы небольшое скопление народа в количестве трех человек. Долговязый Станислав Казимирович и двое незнакомцев в синих робах. И что-то становится мне слегка тревожно. Кажется, обсуждают наш морально устаревший фасад.
Подхожу.
— Целиком ничего менять не будем, — раздраженно втолковывает Стас. — Просто вместо дверей ставим такую же секцию. Из такого же стекла… Остальное все как было, так и остается.
И весёлое ж место — Берендеево царство! Стоял тут славный град Сволочь на реке Сволочь, в просторечии — Сволочь-на-Сволочи, на который, сказывают, в оны годы свалилось красно солнышко, а уж всех ли непотребных сволочан оно спалило, то неведомо… Плывут тут ладьи из варяг в греки да из грек в варяги по речке Вытекла… Сияет тут красой молодецкой ясный сокол Докука, и по любви сердечной готова за ним хоть в Явь, хоть в Навь ягодка спелая — боярышня Шалава Непутятична…Одна беда: солнышко светлое, катавшееся по небу справно и в срок, вдруг ни с того ни с сего осерчало на берендеев — и вставать изволит не вспозаранку, и греть-то абы как.
Увидите этого старичка, ни в коем случае к нему не подсаживайтесь. И уж тем более не вздумайте жаловаться ему на свои житейские горести. Выслушает, посочувствует и так поможет, что мало не покажется. От автора: Был у меня друг Петя. Совершенно феерический человек: озорник, мистификатор, временами просто хулиган. Жить без него так тоскливо, что время от времени я сочиняю рассказы про Петю. Истории, разумеется, вымышленные, но характер, поверьте, подлинный.
«Оставь надежду, всяк сюда входящий!»Эти вселяющие ужас слова на вратах Ада — первое, что суждено увидеть душам грешников на том свете. Потом суровый перевозчик Харон загонит души в ладью и доставит на тот берег реки мертвых. Там, за Ахероном, вечный мрак, оттуда нет возврата… И тем не менее, герой повести Евгения Лукина ухитряется совершить побег из Ада и прожить еще одну короткую, полную опасностей жизнь.Награды и премии:Интерпресскон, 1996 — Средняя форма (повесть);Бронзовая Улитка, 1996 — Средняя форма.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В результате разнообразной деятельности человека одной из планет наступает век костяной и каменный. Люди кочуют небольшими семействами, а человек, взявший в руки металл, подлежит изгнанию. Любой движущийся металлический объект подлежит немедленному уничтожению. Металл на планете развивается по изящному замкнутому циклу, он сам себе цех и сам себе владыка...
В альтернативном мире общество поделено на два класса: темнокожих Крестов и белых нулей. Сеффи и Каллум дружат с детства – и вскоре их дружба перерастает в нечто большее. Вот только они позволить не могут позволить себе проявлять эти чувства. Сеффи – дочь высокопоставленного чиновника из властвующего класса Крестов. Каллум – парень из низшего класса нулей, бывших рабов. В мире, полном предубеждений, недоверия и классовой борьбы, их связь – запретна и рискованна. Особенно когда Каллума начинают подозревать в том, что он связан с Освободительным Ополчением, которое стремится свергнуть правящую верхушку…
Со всколыхнувшей благословенный Азиль, город под куполом, революции минул почти год. Люди постепенно привыкают к новому миру, в котором появляются трава и свежий воздух, а история героев пишется с чистого листа. Но все меняется, когда в последнем городе на земле оживает радиоаппаратура, молчавшая полвека, а маленькая Амелия Каро находит птицу там, где уже 200 лет никто не видел птиц. Порой надежда – не луч света, а худшая из кар. Продолжение «Азиля» – глубокого, но тревожного и неминуемо актуального романа Анны Семироль. Пронзительная социальная фантастика. «Одержизнь» – это постапокалипсис, роман-путешествие с элементами киберпанка и философская притча. Анна Семироль плетёт сюжет, как кружево, искусно превращая слова на бумаге в живую историю, которая впивается в сердце читателя, чтобы остаться там навсегда.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Реальности больше нет. Есть СПЕЙС – альфа и омега мира будущего. Достаточно надеть специальный шлем – и в твоей голове возникает виртуальная жизнь. Здесь ты можешь испытать любые эмоции: радость, восторг, счастье… Или страх. Боль. И даже смерть. Все эти чувства «выкачивают» из живых людей и продают на черном рынке СПЕЙСа богатеньким любителям острых ощущений. Тео даже не догадывался, что его мать Элла была одной из тех, кто начал борьбу с незаконным бизнесом «нефильтрованных эмоций». И теперь женщина в руках киберпреступников.
Извержение Йеллоустоунского вулкана не оставило живого места на Земле. Спаслись немногие. Часть людей в космосе, организовав космические города, и часть в пещерах Евразии. А незадолго до природного катаклизма мир был потрясен книгой писательницы Адимы «Спасителя не будет», в которой она рушит религиозные догмы и призывает людей взять ответственность за свою жизнь, а не надеяться на спасителя. Во время извержения вулкана Адима успевает попасть на корабль и подняться в космос. Чтобы выжить в новой среде, людям было необходимо отказаться от старых семейных традиций и религий.