Пятый жребий Богородицы - [15]

– Поясни, – повернулась в сторону монаха Марина, – Еще раз поясни.

– У них, кроме физических очей, имеются еще очи духовные, перед которыми открывается душа человеческая. Прежде чем человек подумает, прежде чем возникла у него мысль, они видят ее духовными очами, даже видят причину возникновения такой мысли. От них не сокрыто ничего, – Владимир терпеливо объяснял, как на проповеди, – Вот ты живешь в Петербурге и думаешь, что я не вижу тебя. Когда я захочу, я увижу все, что ты делаешь и думаешь. Тысячи людей находили у старцев поддержку и утешение. Среди посетителей были Федор Достоевский, философ Соловьев, Великий Князь Константин Константинович Романов.

– И они им открывали истину? – Марина, не мигая, смотрела на монаха, – Они все были монахами?

– Много горестей испытала Оптина за время своего существования: и бесчисленные разорения от литовцев и поляков, и упразднения, но ждало ее и восстановление и великая слава. Прежде всего, духовная слава старческого служения. Старцев называют еще прозорливцами, потому что великая благодать дается старчеству – дар рассуждения, кроме очей физических, у них очень ясны очи духовные. У человека только возникает какая-то мысль, а они уже видят ее и причину ее, уже знают выход. Потому они – великие духовники, приведшие к покаянию и спасшие своими советами тысячи душ человеческих. Старцы – чудотворцы, излечивающие по вере и любви самые страшные болезни, – пытался пояснить самую суть Владимир.

– Так они все были монахами? – упрямо повторила Марина.

– Старец – это опытный духовный руководитель, – пришел на выручку Владимиру Борисыч, – Он не обязательно в священном сане, но непременно умудренный в духовной жизни, чистый душою и способный наставлять других. Ради этого к ним шли за советами не только свои монахи, но и миряне со скорбями, недоумениями, грехами… Слава оптинских старцев за одно второе полстолетие распространилась за сотни и тысячи верст от Оптиной пустыни, и сюда тянулись с разных сторон ищущие утешения и наставления. Иногда непрерывная очередь посетителей ждала приема у старца с утра до вечера. Большей частью это были простые люди. Приходил сюда и Толстой, и Достоевский, и великий князь Константин Константинович, и Леонтьев. Жил долго при монастыре известный писатель Нилус. Постригся в монашество бывший морской офицер, впоследствии епископ Михей. Отсюда же протянулись духовные нити между обителью и Николаем Гоголем.

– Это который Мертвые души написал? – уточнила Марина.

– И Вия с Вечерами на хуторе близь Диканьки, – не выдержал Пилигрим, – Господа и дамы, давайте дадим закончить рассказчику, а то мы старый год не проводим.

– Хорошо, – неожиданно согласилась Марина.

– Мужской монастырь Оптина пустынь, расположенный недалеко от города Козельска у опушки соснового бора, отрезанный от мира рекой Жиздрой, был превосходным местом для отшельнической созерцательной жизни, – с благодарностью взглянув на Пилигрима, продолжил Владимир, – Неподалеку от монастыря на берегу реки Жиздры находится источник с купальней, освящённый в честь преподобного Пафнутия Боровского. В посёлке Шамордино находится Казанская Свято-Амвросиевская пустынь. Основана она оптинским старцем иеромонахом Амвросием на земле, пожертвованной монахиней Амвросией (в миру – помещица А.Н. Ключарева) в виде женской общины. В Шамордино был филиал оптинской иконописной мастерской. При пустыни действовали приюты для девочек-сирот, для калек и убогих, женская богадельня, больница и странноприимный дом.

– А что после революции? – уточнил генерал.

– Декретом от 23 января 1918 года монастырь был закрыт и разорен, монахи изгнаны, многие из них арестованы, сосланы, погибли в лагерях. Прошли годы. Приближался великий юбилей – тысячелетие Крещения Руси. Изволением Господним 17 ноября 1987 года Оптина пустынь была возвращена Русской Православной Церкви.

– В калужской-то монашеской пещере тебе наверняка приходилось бывать? Расскажи о ней, – вдруг буднично спросил Санек, смотря на Владимира.

Услышав такое, Пилигрим пришел в состояние крайнего изумления. В краеведческой литературе читать о культовом подземелье в районе Оптиной пустыни ему не приходилось. Притом, как он понял, речь не шла о подземных ходах, сооружавшихся под монастырями на случай осады. Правда, в прошлом году ему позвонил коренной житель тех мест, поделившийся известными ему преданиями о пещерах вблизи его родной деревни. Может быть, там была подземная каменоломня или монастырь? Увы, старожилы окрестных деревень ответить на этот вопрос не смогли. Они помнили только, что «были пещеры длинные, а в них раньше люди какие-то жили… «.

– Вы о чем? – переспросил он Санька.

Тот в свою очередь удивился такому неведению, и обстоятельно рассказал.

– В XIX, что ли веке некий старец Мельхиседек решил основать собственную обитель – и выкопал пещеру на берегу Жиздры, между Оптиной пустынью и Ильинским монастырем. Этот старец был почитаем у окрестных крестьян, успел постричь в монахи местного жителя Михаила, но официально монастырь так, и не был признан. После смерти старца у пещеры собиралось в дни его поминовения до 500 человек.